Homo heterochromous

Это – белые люди: дорогу пеплом заснежили,
от звезды до звезды не летали, под солнцем не жили,
и, рождённые мартом, не зная друг друга, нежили
по ночам, не спросив даже имени.

Это – серые люди: до первых седин уж дожили,
не боялись ни слёз, ни потерь, ни старческой дрожи, и
только светят из рамок семейных альбомов рожами,
от каких открестились бы римляне.

Это – бурые люди: в леса не ходили пешими,
резво пили портвейн с домовыми, чертями, лешими,
а по трезвости били ферзей кулаками да пешками,
козыря в рукавах не пряча.

Это – красные люди: не помнят иного прошлого,
кроме тысячи войн, превративших в месиво, в крошево
города и деревни во имя всего хорошего,
ибо ярость войны – незряча.

Это – жёлтые люди: горят двухамперным солнышком,
выходя в переулки с двуручным японским колышком,
а ходить не способные мягко щекочут пёрышком
у соседей нервишки-гнёздышки.

Это – синие люди: под воду уходят с шорохом,
телеграммы со дна отправляют кипящим ворохом,
и горят синим пламенем, пахнут лазурным порохом,
кто – без сердца, кто – без башки.

Это – чёрные люди: зрачок опустевшей полночи
поглощает иные цвета, растворяет в щёлочи,
оставляет иголки шприцев да иглы ёлочьи,
до костного хруста и те и другие вонзая.

...зимним утром мой след не возьмёт борзая.
Лишь пернатые на столбах всё сидят, базаря
о двуногих, то согреваясь, то замерзая.
Согреваясь теплом проводов, в провода вмерзая.
Уже почти не дыша.
Уже не слезая.

23 октября 2013