В базарный день...

В базарный день в местечке, где быть может
Все,  что угодно, руку положа,
Порой судьба свинью тебе подложит -
Убившую когда-то без ножа:
 
Какая встреча! Вот же…Кто бы мог…
Ну, здравствуй! Рад тебя благополучной
Увидеть. Что? Я тоже, видит бог…
А командор с тобою неотлучно,
Смотрю? Понятно – я б и сам тебя стерёг
От взглядов, пробегающих по телу,
От мыслей, коих ясен мне итог.
Ты даже как-то спорить захотела
Со мной, что взгляды  жаркие спиной
Ты, словно ласку, слушаешь умело.
Я проиграл тогда… Всему виной
То, что тогда  всего меня хотела
Ты. Навсегда. Так, чтобы сединой
Мы убелялись разом, чтобы тело
Твое, тебя познать совсем иной.
И чтоб с моей совместно отлетела
Твоя душа… Но вон он, выбор твой!
Но я  тобой доволен несказанно:
Скажи, а не стоит ли за спиной
Твой командор, когда ты, скажем, в ванной?
Держа халат... Похоже, был бы рад…
И так гордится – даже в горле сухо!
Сейчас  тайком на нас косит свой взгляд,
А будучи замечен, тянет ухо.
Как я? Неплохо. Самый первый год
провел в трудах, стирая отовсюду
Твои глаза и бедра,  голос, рот,
И наливал в глубокую посуду.
А в отраженных в зеркале глазах
Сплетались в нитку паника и мука, -
Трудна для постижения впопыхах
Целебного терпения наука.
Все, как обычно… Что? А все ли стер?
Наверно, нет. Но стоит ли об этом?
Не стер, не стер,  а то немой укор
в глазах твоих страшнее  пистолета.
Аж боязно… А что, скажи, за блажь
И дале жить во мне, в открытой клетке?
Коль жизнь твоя, хоть ею хлеб намажь,
И знай себе приклеивай креветки.
А-а, помнишь… И чего мне ждать?
Мне помнить больно – я и не стараюсь!
И если ты о том, чтоб награждать
Рогами командора, то, признаюсь,
Мне жаль его – страдает за меня.
Вот гляну на него и просто больно!
Все остальное, кажется, фигня,
И мне, хоть и пустынно, но привольно…

Она вдруг повернулась и пошла,
И скрылась навсегда, и почему-то
Казалась так мучительно пошла
Мне эта бесконечная  минута.