Посвящение Женьке Мельникову. Из Автобиографии

72.
На Некрасовской, которая во мне,
В доме, что на четной стороне,
Жил-поживал мой одногодок –
Женька Мельников, талант и самородок.
Он щуплый был, и роста небольшого,
Но в нем светилась крепкая основа,
Сквозила стать талантливой души –
Ее попробуй улови и опиши!
Как он лепил из пластилина!
Танк, пушка, конь, солдат, машина –
Он магом созиданья был,
Он всех нас этим заразил,
И мы, на ловкость рук его смотря,
И сами начали несмело
Лепить, и это было дело,
И дело делалось не зря!
73.
Его душа была легка.
Он как-то целый день до ночи
Пускал рогаткой парашютик в небо
И запрокинув голову смотрел,
Как тот небесно плыл…
Ни ветерка…
А Женька… он про всё забыл,
Он вместе с ним летел…
Я как-то раз его спросил
Довольно осторожно о любимых
Им песнях. Он назвал
Мне те, которых я не знал.
74.
В них был и порыв, и полёты,
Твёрдость, недетская  стать.
«Мы учим летать самолёты,
Мы учим их страх побеждать».
75.
У Женьки не было отца, лишь мать
И Васька, младший брат. Они
перебивались еле-еле.
Их мать держала в черном теле
И в выходные запирала,
Сама на смену уходя.
Они ж, худышки, с братом
Немного погодя
И не грустя нимало,
Вызмеивались через форточку во двор,
До вечера изволили гулять,
А в вечер, чтобы мать не огорчать
Своим сыновьим ослушаньем,
Вновь заползали уплощённо
И восседали заоконно –
Как будто не гонял телят
Макар на улицу и в сад.
76.
Тот случай помню я не зря.
Мы с Женькой как-то шли из «Янтаря»,
Кинотеатра возле Горки на Открытом
Шоссе. Мастеровитым
Был Женька, но совсем не прост.
Комплексовал, наверно, – рост
Его подначивал изрядно.
«Вот камень. Вот окно. Слабо?» – мне Женька говорит,
И смотрит испытующе с издёвкой.
Ах как неладно!
И у меня совсем не хулиганский вид,
А камень, брошенный рукой неловкой,
Уже летит. Стекло звенит.
Мы удираем. Но ни криков, ни погони.
Мы в безопасности, в затоне
Знакомых улиц и домов.
Ай молодец! Ай хулиган Орлов!
77.
Снова к «Янтарю» мои шаги.
Притянут вновь сюда своим проступком.
Вот лихо!
Там, за окном, по-прежнему темно и тихо.
Стекло тогда не разлетелось на куски –
По точке приложенья сил
Мой камень дырку круглую пробил
С ладонь. И звездчатый узор
Из трещинок украсил мой позор.
78.
Прошла неделя. Снова мимо
Того окна неутомимо
Иду я будто невзначай,
Переживая тот случАй, –
На прежнем месте мною битая дыра!
И летняя московская пора
Укор немотный длит…
И вновь и вновь во мне звенит
Разбитое стекло.
Немало времени прошло,
Но так смиренно-тихо за стеклом
Разбитым, что язык горчит
И жжет. И это вовсе не возлёт,
79.
Однажды – ввечеру ли, поутру –
Придумал Женька новую игру:
Две армии из пробок лбом о лоб
Сошлись и стукались взахлёб.
По правилам, что действуют упруго,
Они мутузили друг друга,
Одна – из белых пробок, а другая –
Из всех цветных. И сладость битв алкая,
Мы пробки бросились искать и собирать
По мусоркам и по помойкам.
Мы стали знатоками тех сторон,
Где пили Шипр или Тройной одеколон,
А пробочки бросали под кусты –
Кто их найдет, если не ты?!
80.
Не воплотил свою мечту –
Хотел в художники, а вышло в ПТУ
После восьмого, в столяры –
Не худшее течение игры,
Которой жизнь врачует нас.
Ах Женька, где же ты сейчас?