Свердловский вечер

Уже всё кончилось. Занятно
освободиться от занятий,
когда за окнами лишь пятна
светящихся почти не кстати

высоких тощих фонарей,
а солнце скрылось много раньше
в подвале кончившихся дней,
как перевод – единым траншем.

И вот на улице – во тьме –
лишь острова цветного мира,
и между ними, в холодьбе,
под проводами ходит лира.

Пустой трамвай негромких музык,
стального скрипа простота…
Свердловский вечер тонет грузом,
как камень брошенный с моста

в простор реки событий прошлых,
воспоминаний тяжких, зыбких…
Вот фонари – мильон горошин
в салате ночи ненасытной.

Карбон небесного корыта
накроет города жужжанье,
и, как бы днём он не был прыток,
разрежет месяца сиянье

стручки сгибающихся улиц,
неспелые плоды домов…
А пассажиры вдруг очнулись
от таинства коротких снов.

Раскрылись двери – остановка
конечная – и примет город
на полосу без заголовка
газеты «Дождь, темно и холод».

Ты затеряешься, как буква
средь букв - таких же точно чёрных
и скрюченных, лишённых звука,
в простые формы обличённых,

ненужных, грязных, бесполезных,
которым не даны права,
скользя по рельсам как по лезвию,
когда-нибудь сложить слова.