и никто не в силе волю боли украсть

и никто не в силе волю боли украсть
в пасть мира злого пасть не напасть но страсть
на кукан коей нижется ижица слова
правотой последней низвергающего власть страха праха
если ты вернёшься не наполненной по Хайдеггеру функциональной пустотою
выстраданность полноты мною
опустошит тебя снова
и вера не маловера строчкой для непростых простою
станет домом для пространства странствий наших душ взятых ветром
обугленности нервов в пламени последней степени отчаянья от крестов
поставленных нами на нашем светлом
в оконной раме дымкой сиренево-розовой омытый дождями
замаячит из раннего детства рассвет
над запрятанными в полушарные бугры доколыбельных эмоций степями
и это будем мы менее страшные чем любой
обглоданный тленом до самого горла скелет
тьмы нет когда беда звезда
подаренная судьбой
озвученной в глухоте паучьей
слухом духа
дарущего простор внутривенно
так царствие небесное дарует смертнику тесный коридор
за одиночеством творчества не вор
но взор в грядущее
сущим в сущее
через махрово не ново цветущую плесень текущего
растущее снова и снова