Медицинским работникам посвящается
Попал в эту клинику я целенаправленно. Мне была показана операция с применением современных методов лазерной хирургии. Операция хоть и неприятная по течению самого процесса (местная анестезия), но никак не относится к разряду архисложных и опасных для жизни оперируемого. Поэтому не вижу смысла заострять на этом внимание.
В общей сложности я провел в стационаре двое суток и за это время успел побывать в 2-х палатах (в 1-ой – до операции, во 2-ой – после реанимационного отделения) и, соответственно, на операционном столе и в реанимационном отделении после операции. За свою не слишком короткую жизнь я обозрел множество медицинских учреждений, в том числе и больниц: от самых захудалых районных до новых, хорошо отстроенных и обустроенных городских, областных, причем, как платных, так и «бесплатных». И могу с уверенностью сказать, что по всем параметрам «Биотерапия» выигрывает у всех. Если по каким-то и проигрывает, то это явно мелочи, которые я не успел заметить ввиду их малозначительности, а не малого времени пребывания.
Как Вы уже поняли, клиника очень хорошо оборудована и укомплектована высококлассными специалистами. Стоимость услуг и пребывания в палате вполне демократична. Про операционную могу сказать только то, что она «ну ооочень просторная»! В реанимации светло, уютно и даже как-то умиротворяюще, что-ли. Я никак не мог взять в толк: зачем я здесь нахожусь; вроде бы, чувствую себя неплохо, но мне объяснили, что так положено. Надо – так надо. Смирился. Надо же и в реанимации хоть раз в жизни полежать…
Везде чистота – просто идеальная! Палаты, в которых мне довелось провести немного не самого приятного времени своей жизни, и вовсе великолепны: 2-х местные, с холодильником и телевизором с кабельными (или спутниковыми – не уточнял) каналами, со своим санузлом с душевой кабиной. А как там кормят – это же песня! Почти, как жена дома. А самое главное – это люди, там работающие. Основное направление клиники – лечение онкологических больных, причем, именно здесь готовы помочь уже отчаявшимся людям, которым в других, более известных, профильных центрах только развели руками, невзирая на то, что люди в такой ситуации готовы платить любые деньги, продав последнюю рубаху, в буквальном смысле!
Я это не в рекламном буклете вычитал, а вынес из многочасового общения с двумя пациентами с онкологическими заболеваниями и их родственниками. Один был из Новосибирска, другой из Красноярского края, причем последнему отказала в приглашении на лечение, ознакомившись с историей болезни, какая-то известная (к сожалению, или к счастью, забыл ее название) клиника из Москвы! А эта небольшая из Бердска согласилась попытаться помочь! И люди были так счастливы, что хоть кто-то готов им подарить, может и призрачный, но шанс на продолжение жизни. Это невозможно описать словами – надо видеть их глаза!
И весь медперсонал, сестрички – милые добрые отзывчивые женщины и девчонки – мне показались какими-то особенными, нереально красивыми и внешне, и, главное, внутренне. Наверное, по-другому здесь быть не может, другие здесь просто не задержатся, не приживутся что ли. Ведь, как я понял, здесь главное не умение ставить уколы и капельницы, убирать палаты, готовить еду, а главное – это быть по-настоящему Человеком, способным сострадать и сопереживать. И я уверен, что пока есть такие люди у нас есть будущее, а спасет мир не столько Красота, сколько Любовь и Сострадание к ближнему.
Я вдруг почувствовал какую-то никчемность своей хвори по сравнению с горем этих людей. Мне стало неловко за то, что я здесь, практически здоровый, разлегся и занимаю место, которое, возможно, жизненно важно еще для одного безнадежно больного других мест отказника, которого здесь могут попытаться спасти, а я ничем не могу в этом помочь….
На следующий день, с трудом преодолевая наледь на скользких ступенях и небольшие сугробы, я направлялся к ожидавшей меня машине такси, водитель которой почему-то не счел нужным или возможным подъехать ближе к ступеням стационара. «Ничего, не барин, смогу и сам дойти», - подумал я, и почему-то с грустью оглянулся назад, где работали совершенно другие Люди - волшебники в белых халатах. И теперь они смогут принять еще одного пациента, и, может быть, спасти ему жизнь и, возможно, я к этому теперь буду хоть чуточку причастен.
Клиника Биотерапия
© Copyright: Серёгин Сергей, 2013
Свидетельство о публикации №113102200916
Свидетельство о публикации №113102200916
Рецензии
Ну, а у меня, дорогой друг, совсем другие впечатления о реанимации (точнее - анестезиолого-реанимационном отделении, где я работал). Туда особо никого не пускают, поэтому - вот мои впечатления, так сказать, изнутри.
1. Запах. Доктора там - принюхавшиеся, привычные. Но - пахнет как морге (трупами), только запах куда более тонкий, сначала, конечно, непривычно, потом - стал как они: принюхался, притерпелся.
2. Палата. Палаты двух профилей, есть кардиологическая (терапевтическая - лежат, в основном, с инфарктами, инсультами, иногда - диабетики в прекоматозном или коматозном состоянии) и хирургическая. В хирургическую, куда кладут после операций, попадают также люди с острыми отравлениями по "Скорой". Палата на 6 коек - кардиологическая и две по 6 коек - хирургических. Поскольку работаешь на 1,5-2 ставки, то занимаешься и теми, и теми. Лечащий доктор из "обычных" отделений, придет, глянет одним глазком, скажет - "все нормально - ну и хорошо", и усвистает обратно, там у него свои палаты по 12 человек каждая - на него одного, беднягу. Может, конечно, "консультацию" в истории болезни черкануть, если попросишь, но при этом скорчит кислую рожу.
3. Лечение. Главный принцип - "Больной в реанимации не должен кричать". Поэтому все лежат под завязку накачанные транквилизаторами, успокаивающими, нейролептиками, толком о своем самочувствии никто рассказать не может, ориентируешься, в основном, на показания прикроватных приборов, к которому каждый больной подключен, да на анализы из истории болезни. Лечащий доктор из "основных" отделений сам определяет, кому пора в обычное отделение, а кто еще должен полежать здесь. К себе забирают, естественно, самых "легких" по клинике больных.
4. Коллеги. Более непокладистых, скажу даже прямо, более скандальных докторов, чем анестезиологи-реаниматологи, пожалуй, не сыскать. У каждого свой апломб, своя излюбленная метода, в затруднительных случаях - приходит сам зав. отделением (и то, если попросишь), смотрит и говорит, как надо лечить, и что делать. Сам - сидит в своем кабинете и решает "организационные" вопросы. На "публике" появляется редко.
5. Больные. С ними, по вышеуказанной причине, непосредственно контактируешь также редко, только если больной переводится в другое отделение. Да и если человек "на аппарате" (чаще всего - это аппарат искусственной вентиляции легких: ИВЛ), то с ним, естественно, никаких контактов нет, он погружен в "искусственную кому". Кого "снять с аппарата", а кого - "поставить на аппарат" - решаешь сам.
6. Как-то раз организовали "секционные" совещания. Сунулся туда. Смотрю - сугубо мужской коллектив, спокойно, в дружеской, семейной, можно сказать, обстановке, обсуждает проблемы, разбирает трудные случаи, врачебные ошибки. Закралось в душу сомнение - а туда ли я попал? Спрашиваю у соседа - он подтверждает, что тут заседает секция травматологов-хирургов.
"А где же анестезиологи-реаниматологи заседают?" - спрашиваю я.
Он отвечает: "Не знаю, пройдись дальше по коридору, за какой дверью больше всего кричат - вероятнее всего, там и найдешь".
Прошелся по коридору, прислушался, действительно, такую дверь нашел. И - точно, там оказалась секция анестезиологии-реаниматологии. Еще и попеняли на то, что на заседание опоздал.
Единственно, что хоть как-то тебя поддерживало - это то, что в течение трех лет, пока ты считался "молодым специалистом", по советскому законодательству тебе не имели права даже выговор объявить. Ну, а чтобы выгнали - это надо было "опрокинуть шкаф с лекарствами", как шутили у нас в отделении. И, естественно, ты не мог уволиться сам: отработка положенных трех лет после института (то есть, там, куда тебя послала "комиссия по распределению" института) - обязательное условие.
7. Зарплата. Врачебная ставка у молодого специалиста - 135 советских рублей в месяц (считая 15%-процентную надбавку "за вредность") + молоко, положенное за ту же "вредность". Выдавалось в поллитровых стеклянных бутылках 1 раз в месяц в больничной столовой под роспись (из расчета 1 бутылка в неделю). Потом, оказалось, что "вредность" у больничного начальства выше, поэтому молоко убрали. Оставили только денежную надбавку. На ставку никто не сидел, все работали на 1,5-2 ставки (больше не допускалось по закону), поэтому выходило с налоговыми вычетами (13% подоходный + 5% за бездетность) 150-180 рябчиков в месяц. Если к положенным 1,5 ставкам в больнице брал еще полставочки дежурств на "Скорой", выходило 200-220 р. (справочно - кило мяса в магазине, бананы - по 2 рубля за кг, батон черного - 18 коп., батон белого - 20коп. Проезд в общественном транспорте - метро, автобус - 5 коп. троллейбус - 4 коп, трамвай - 3 коп. Потом сделали универсально - по 5 коп). Жены мужей не видели сутками, домой приходили 2-3 раза в неделю, как правило - отсыпаться. Мужики отшучивались: "Либо деньги - либо муж". Жены, как обычно, предпочитали первое.
Вот так-то, друже.
;)
Сергей Гавин 08.08.2018 21:27 • Заявить о нарушении
1. Запах. Доктора там - принюхавшиеся, привычные. Но - пахнет как морге (трупами), только запах куда более тонкий, сначала, конечно, непривычно, потом - стал как они: принюхался, притерпелся.
2. Палата. Палаты двух профилей, есть кардиологическая (терапевтическая - лежат, в основном, с инфарктами, инсультами, иногда - диабетики в прекоматозном или коматозном состоянии) и хирургическая. В хирургическую, куда кладут после операций, попадают также люди с острыми отравлениями по "Скорой". Палата на 6 коек - кардиологическая и две по 6 коек - хирургических. Поскольку работаешь на 1,5-2 ставки, то занимаешься и теми, и теми. Лечащий доктор из "обычных" отделений, придет, глянет одним глазком, скажет - "все нормально - ну и хорошо", и усвистает обратно, там у него свои палаты по 12 человек каждая - на него одного, беднягу. Может, конечно, "консультацию" в истории болезни черкануть, если попросишь, но при этом скорчит кислую рожу.
3. Лечение. Главный принцип - "Больной в реанимации не должен кричать". Поэтому все лежат под завязку накачанные транквилизаторами, успокаивающими, нейролептиками, толком о своем самочувствии никто рассказать не может, ориентируешься, в основном, на показания прикроватных приборов, к которому каждый больной подключен, да на анализы из истории болезни. Лечащий доктор из "основных" отделений сам определяет, кому пора в обычное отделение, а кто еще должен полежать здесь. К себе забирают, естественно, самых "легких" по клинике больных.
4. Коллеги. Более непокладистых, скажу даже прямо, более скандальных докторов, чем анестезиологи-реаниматологи, пожалуй, не сыскать. У каждого свой апломб, своя излюбленная метода, в затруднительных случаях - приходит сам зав. отделением (и то, если попросишь), смотрит и говорит, как надо лечить, и что делать. Сам - сидит в своем кабинете и решает "организационные" вопросы. На "публике" появляется редко.
5. Больные. С ними, по вышеуказанной причине, непосредственно контактируешь также редко, только если больной переводится в другое отделение. Да и если человек "на аппарате" (чаще всего - это аппарат искусственной вентиляции легких: ИВЛ), то с ним, естественно, никаких контактов нет, он погружен в "искусственную кому". Кого "снять с аппарата", а кого - "поставить на аппарат" - решаешь сам.
6. Как-то раз организовали "секционные" совещания. Сунулся туда. Смотрю - сугубо мужской коллектив, спокойно, в дружеской, семейной, можно сказать, обстановке, обсуждает проблемы, разбирает трудные случаи, врачебные ошибки. Закралось в душу сомнение - а туда ли я попал? Спрашиваю у соседа - он подтверждает, что тут заседает секция травматологов-хирургов.
"А где же анестезиологи-реаниматологи заседают?" - спрашиваю я.
Он отвечает: "Не знаю, пройдись дальше по коридору, за какой дверью больше всего кричат - вероятнее всего, там и найдешь".
Прошелся по коридору, прислушался, действительно, такую дверь нашел. И - точно, там оказалась секция анестезиологии-реаниматологии. Еще и попеняли на то, что на заседание опоздал.
Единственно, что хоть как-то тебя поддерживало - это то, что в течение трех лет, пока ты считался "молодым специалистом", по советскому законодательству тебе не имели права даже выговор объявить. Ну, а чтобы выгнали - это надо было "опрокинуть шкаф с лекарствами", как шутили у нас в отделении. И, естественно, ты не мог уволиться сам: отработка положенных трех лет после института (то есть, там, куда тебя послала "комиссия по распределению" института) - обязательное условие.
7. Зарплата. Врачебная ставка у молодого специалиста - 135 советских рублей в месяц (считая 15%-процентную надбавку "за вредность") + молоко, положенное за ту же "вредность". Выдавалось в поллитровых стеклянных бутылках 1 раз в месяц в больничной столовой под роспись (из расчета 1 бутылка в неделю). Потом, оказалось, что "вредность" у больничного начальства выше, поэтому молоко убрали. Оставили только денежную надбавку. На ставку никто не сидел, все работали на 1,5-2 ставки (больше не допускалось по закону), поэтому выходило с налоговыми вычетами (13% подоходный + 5% за бездетность) 150-180 рябчиков в месяц. Если к положенным 1,5 ставкам в больнице брал еще полставочки дежурств на "Скорой", выходило 200-220 р. (справочно - кило мяса в магазине, бананы - по 2 рубля за кг, батон черного - 18 коп., батон белого - 20коп. Проезд в общественном транспорте - метро, автобус - 5 коп. троллейбус - 4 коп, трамвай - 3 коп. Потом сделали универсально - по 5 коп). Жены мужей не видели сутками, домой приходили 2-3 раза в неделю, как правило - отсыпаться. Мужики отшучивались: "Либо деньги - либо муж". Жены, как обычно, предпочитали первое.
Вот так-то, друже.
;)
Сергей Гавин 08.08.2018 21:27 • Заявить о нарушении
Ох, Серёга, как ты всё верно описал! В этой миниатюре, заметь, я лежал в платной клинике! За свои кровные! А вот через лет 5 мне "посчастливилось" лежать в обычной районной больнице, именно в таком отделении. И лежал я там около полутора недель, а мне показалось, что прошло не менее трёх месяцев! Было впечатление, что я в подопытной лаборатории какого-то концлагеря... Но Бог не дал копыта откинуть - велел жить дальше, видимо, грехов пока маловато...
Серёгин Сергей 07.08.2018 14:03 Заявить о нарушении
Серёгин Сергей 07.08.2018 14:03 Заявить о нарушении
Как раз, друже, грешники "там" не нужны особо, поэтому здесь они проживают по полной программе. Причем, чем больше возраст, тем больше у тебя накопилось "скелетов в шкафу". Как правило, "туда" попадают молодые, не особо запятнанные грехами, либо необремененные потомством, либо яркие, талантливые люди, которые востребованы и "там". Но это - мое личное наблюдение, вынесенное за годы работы в вышеозначенном отделении. Старичье - худо-бедно выкарабкивалось, "выносили" оттуда, в основном, "непутевую" молодежь. Хотя, по идее, должно быть наоборот.
Рад, что тебе моя "анти-миниатюра" понравилась.
С дружеским поклоном,
Сергей Гавин 07.08.2018 15:03 Заявить о нарушении
Рад, что тебе моя "анти-миниатюра" понравилась.
С дружеским поклоном,
Сергей Гавин 07.08.2018 15:03 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.