Театр

Здесь занавес должен закрыться,
Здесь тушь, ненавистные тексты - из памяти, с глаз,
В пороках пытались укрыться,
И свет поносили и тут же грустили, что он не меж нас.
Не видно, так значит, и нет,
Избитый и смятый Спаситель - не в руку им сон,
Во что только грязь не одета,
Какой только кубок в угоду ей не поднесен!
Вино на губах и сединах,
Несчастный с виновным родные - нельзя отличить,
И радости пятнам родимым
Стереться помогут, чернея от злобы, врачи.
Что праздники, что юбилеи,
Что хоры святого Фомы, что дома стариков,
Чем радостнее, тем глупее -
Умытые трагики тут же уходят в фаланги шутов.
Коробочки с гримом на полках, 
На чьи только лица их мазать - истлели давно,
Честнее иметь череп волка,
Чем хвастать мордашкой Амура. Хотя - все равно.
Запасы их слез - не бездонны,
А значит, и времени - пару ночей после браво и бис,
Уйдут, как Лолиты, из дому,
Гримасничать и побираться их стон, хрип и свист.
Трусливый побег гувернантки,
Которая больше не сможет советом помочь,
Лишь басни лежат наизнанку,
Но их поучения не натянуть на полярную ночь.
Колдун обезболивал честно,
Аж сам был поверил своим золоченым словам.
Журчал даже голос невесты,
Но только она убежала к счастливым глупцам.
Нет мира и между мирами,
Но все же актеры сюда уползли от какой-то войны,
Так как же им жить рядом с нами,
Глухими к их боли, в которую те уж давно влюблены?
А это - костюмы на завтра,
А это спивающийся и депрессивный суфлер
Подпиливает все в театре,
Чтоб был ближе к жизни и публики не заработал укор.
6 января 2003.