Призрак

На гаснущем небе звезда не зажжется,
И в сумраке комнат дурманящем взор,
Из дымчатой тьмы панегирик прольется,
Спокойно и ровно, как приговор.

По случаю ли, вдруг усопшего солнца,
Так болен и так обескровлено тих?
Но нет, то из сумрака памяти рвется
Назваться, безликость сковавшая стих.

Сквозь зарево ночи пустынная зала
Порочною сценой театра теней,
Пьянящим вином мечты и обмана,
Сквозит, завывая, из сотен щелей.

Вот тут был сервиз. А тут проходная,
И вот он, тот самый комод у окна.
И призраки тут же друг друга сшибая
Окружат, столпятся подле тебя.

То был понедельник. Какое-то мая,
Сам день растворялся в улыбках любви,
Ты пел и хмелел весь мир обнимая,
Ногами едва прикасаясь земли.

Вы поздно легли, вы что-то читали,
Шептались, увлекшись любовной игрой
И в окнах лампадка игриво сияла,
Таинственной, нежно мерцавшей звездой.

Вы только под утро уснули, но все же,
Возможно, что чувством хлеставшим за край,
Еще до рассвета ночью разбужен,
Ты встал. Ты оделся. И выглянул в май.

Ты вышел во двор, на запах сирени,
На терпкую свежесть поздней весны,
Но, странное дело, там кто-то заплакал,
Виновником слез отчего-то был ты.

И ты, точно отклик внезапного горя,
Под тенью секвойи пройдя в палисад,
Вступил в хризантемово спящее море,
Вступил и отпрянул тот час же назад.

Ты видел ее, но не мог в это верить,
(Ведь дома же, дома, тихонько спала!),
И ватными стали ноги мгновенно,
И ватною под ногами земля.

Родные глаза опечалены скорбью,
По бледной щеке проливная слеза,
Промолвив, «теперь я навеки с тобою»,
Коснулась губами холодного лба.

И с этим растаяла точно бы ветер,
В свидетелях встречи осталась затем,
Луна лишь, купавшая в призрачном свете
Размеренный сон молодых хризантем.

Ты бросился в дом, и ее не нашедши,
Устроил погром розыскного суда,
В плену исступления, что сумасшедший
Ты прожил все утро майского дня.

Ушла, ничего не забрав за с собою,
И дом с ее скорым побегом затих,
Какою-то горькой ухмылкой обои,
Сложились рисунками в замкнутый стих.

В остывшем пространстве покинутых комнат,
Ни шороха. Гулко часы не стучат,
И все что осталось, пожалуй, лишь помнить,
Таким, верно, должен быть истинный ад

Прижмешь губы к стеклам и крикнешь воровке,
Куда-то в пустое пространство во след,
-Мне жизнь, без тебя, не нужна, одинокой!,
И вздрогнешь-на стеклах испарины нет.