Тёкшонь. Эпос Масторава

Там, где солнце всходит, серебром горит
Горная вершина, грозная на вид.
Север каменеет пиком мрачных скал,
Каменные выси лишь смельчак достал.
А на юге словно воспылал штатол —
Плавится на солнце воск высоких гор.
Грозовые тучи застят небосклон,
Громоздятся горы с трёх земных сторон,
Окружают пики горные эрзян,
В узкую лощину бедный люд тесня.
Только там, где рдеет солнечный закат,
Путь лежит на запад, в край родной, назад.
Но и той дорогой, знамо, не пройти —
Змеево семейство встретишь на пути.
Логово Миняши да его жены —
Свились в кольца, вьются, жгут огнём они.

Не живут эрзяне — маются бедой,
Мрут голодной смертью в стороне чужой.
Норовава ходит по краям иным,
Во земле эрзянской пепелища дым.
Брошенное семя всходы не даёт,
Во полях пшеница на корню гниёт.
Масторава плачет – нивы не шумят,
Рожь не колосится, не ласкает взгляд.
Кружит над землёю смерть, как грозный смерч,
Да грозит косою острой всех посечь,
Радостно смеётся, воем песнь поёт,
Словно змей гремучий, жалит зло народ:
— Эй, встречай без страха смерть, эрзянский род!
На том свете вольно будет жить народ.
Без раздумий долгих собирайся в путь,
Да на том на свете беззаботен будь!
Не пахать, не сеять не придётся впредь,
Вволю наслаждаться, вволю пить да есть!..

И от слов зловещих ужас во сердцах
Дух эрзянский точит, нагоняет страх.
Молит небо эрзя: «Пазчангот, Шкипаз!
Смерть пронзи стрелою, бог Пурьгинепаз!»
В дом войдёт ли эрзя, из печи огонь
Вытащит, пугает смерть: «Попробуй, тронь!
То душа пылает, на её — возьми!
Ну-ка, хладной дланью душу погаси!
Ну-ка, чёрный лик твой пламенем спалю!
Ну-ка, смерть-злодейку я предам огню!

Пламенной лучиной окна освятит,
Да иной стезёю смерть поворотит.
Нет, не обернётся жизнь лихой бедой,
Не сломить, не вырвать корень вековой!
Для того ль родился да возрос народ,
Чтоб в нужде томился наш эрзянский род?
Коль желанье крепко, коль сильна мечта,
С новым днём отступит от эрзян беда.
Есть закон мудрейший жизни на Земле:
Юные побеги пустит пень, истлев.
Дряхлый ствол под гнётом времени падёт,
Корень остаётся – так же и народ.
Выпустит побеги корень вековой,
К солнцу устремится вновь росток младой.
Дряхлое истлеет, доживая век,
Так и Кудадеев пустит род побег.
Словно лебедь белый, облетела весть
Горных семь селений, приземлившись здесь:
— Древнего Кудая вновь воспрянет род,
Под звездой родившись, внук его растёт.
И умом, и станом — всем взял, лишь подрос.
Тёкшонь — нарекли так, знать, посланник звёзд,
Князем величали: «Будь нам царь да друг,
Правь эрзянским родом, Инязоров внук!»

Удался и статью Тёкшонь, и лицом,
Вырос он пригожим, добрым молодцом,
Словно на рассвете чистая роса,
Просветвленным взглядом зрят его глаза.
Рос, мечту лелея, замысел носил,
Дух великий зрел в нём — корень-девясил!
Силой богатырской наливался стан,
Слыл премудрым Тёкшонь, да не по годам.
Двадцать лет минуло, словно двадцать дней —
С каждым днём мужает Тёкшонь всё сильней.
Бродит лишь печален, чёрных туч мрачней,
Не даёт покоя внуку Кудадей:
Точит день и нощно дедов сказ-завет.
— Как спасти край отчий? — ищет внук ответ…
С сердцем изнурённым вечером заснёт,
На рассвете с той же мыслью он встаёт.
Конь не удержался, Тёкшоня спросил,
Человечьим гласом с ним заговорил:
— Еженощно, Тёкшонь, что тебя гнетёт?
Ежедневно, Тёкшонь, путь какой нас ждёт?
— Дальняя дорога, верный конь, грядёт:
Возвернуть край отчий, наш спасти народ.
— Тёкшонь, эй, в край отчий лучше не езжать,
Не пытать судьбину — жизнь исплошит тать.
Слышал я, хозяин, путь в тот край плохой,
Выпадет нам ехать смертною тропой.
С двух сторон глубоко враги пролегли,
Вдоль оврагов колья высятся с земли,
Головы людские, вишь, на остриях,
И стоят те колья на людских костях.
Без главы одна лишь пика — ждёт-пождёт,
Смерть твоя по следу, крадучись, идёт.

Вот созвал на вече Тёкшонь свой народ,
Седовласым старцам почесть отдаёт,
Трижды поклонился низко до земли:
— Тёкшоню-избранцу, сельский люд, внемли!
Мудрецы селений, мой расслышьте глас!
Дай нам разум светлый, бог Инешкипаз!
Что скажу — внемлите, старцы-мудрецы!
Надобно отчизну возвернуть, отцы!
Во спасенье рода  от смертельных бед
Вызволить отчизну завещал мой дед.

— Тёкшонь, инязора Кудадея внук,
Завещал тебе он богатырский дух,
Сказывал, счастливой быть твоей судьбе.
Путь опасный, Тёкшонь, предстоит тебе.
Верим в дух могучий, в разум светлый твой,
Отправляйся, внучек, край вернуть родной.

С их благословленья тронул Тёкшонь в путь,
Бросилась супруга на груди всплакнуть:
— Муженёк родимый, ты меня услышь,
Ты супругу-Мазай в час прощанья зришь,
Ой, промолви слово жёнушке своей,
Перед расставаньем ты поведай ей:
Как услышу вести, Тёкшонь, о тебе,
Как узнаю, любый, о твоей судьбе?
Жив ли мой любимый, милый муженёк?
Иль грозит опасность средь путей-дорог?

— Мазай, сказ мой слушай да запоминай,
Жди моих известий, жди да примечай:
Вот конёк на крыше, я в него воткну
Верную, златую, острую стрелу.
Если жив не буду, заструится кровь,
По стреле стекая, – значит, муж твой мёртв.
Мазыйка, не мешкай, собирайся в путь,
Отыскать родного мужа не забудь.
— Как найти тебя мне, Тёкшонь, расскажи?
— Я найдусь, ты только, жёнушка, ищи.
Много птиц по небу в вышине парят:
Вороны да гуси, журавли летят.
Обо мне их спросишь — где меня найти:
На каком распутье, на каком пути.

Тёкшонь, расставаясь, Мазай целовал,
К землям Кудадея путь свой направлял.
Три вершины, словно птица, пролетел.
Пред дремучим лесом конь вдруг оробел,
Встал, дрожит всем крупом, не идёт вперёд,
Кованым копытом оземь чутко бьёт.
Смотрит Тёкшонь: лесом тянется овраг,
Вдоль оврага колья выстроились в ряд.
Головы людские, глядь, на остриях,
И стоят те колья на людских костях.
В глубине полянка с шёлковой травой,
И белеют гуси в зелени густой.
Клювы, словно жала ядовитых змей,
А глаза, как пламя — языки огней.
Вот навстречу Тёкшонь гуси семенят
Растерялся Тёкшонь, сам себе не рад,
Меч подняв, задумал он гусей посечь,
Только размахнулся, как услышал речь:
Превратились гуси в красных девиц вдруг —
Белые, нагие полонили луг.
— Делай, что желаешь, ждём тебя давно,
Полюби нас, парень, пригуби вино.
— Вашу песню, девы, вы пропели зря,
Пусть вас любит острый меч, клинком разя.
Вновь мечом булатным раз-другой взмахнул —
Девицы исчезли, словно ветер сдул, —
Ядовито змеи из травы шипят,
От клинка стального уползти спешат.
Смотрит Тёкшонь  — видит, озеро пред ним
Гладью вод сияет: «Жажду  утолим!»
Только наклонился к ключевой воде,
Глас раздался грозный: «Человече где?
Как посмел напиться ключевой воды?
Знать, ты не страшишься ни лихвы, ни мзды?»
Дуб могучий вырос — ветви поднялись,
Семиглавым змеем огнедышит высь.

Верный конь Тёкшоня время не терял,
Он хозяйку ветра нежно умолял:
— Добрая Вармава, двери отворяй,
Ураганы-бури в чащу выпускай.
Пусть летят скорее, змеев пыл гасить.
Змея-семиглава помоги сразить.

Слышит Тёкшонь — дует в чаще ветр могуч,
Воздух охладился, дождь полил из туч.
Он готов сразиться с змеем за народ.
Стало легче биться, Тёкшонь вверх берёт:
Змея раз ударит — двух голов как нет,
Дважды он ударит — три слетают вслед.

Змей здесь испугался, возопил: «Нет сил!
Тёкшонь, умираю!», —  да испить просил
Ключевой водицы, перед смертью чтоб
С озером проститься, отхлебнув исток.
— Быть тому. Исполню просьбу, ине-змей:
Ключевой водицы в озере испей.
— Благодарствуй, Тёкшонь, выпью да умру,
Жажду утолю лишь, кровью изойду.

Ко воде озёрной змей, спеша, пополз,
Вот омыл он раны, окунул и хвост,
Затянулись шрамы, зарастают швы,
Головы вернулись на места свои.
— Благодарствуй, Тёкшонь! Жажду утолил,
Жизнь ко мне вернулась, вновь я полон сил!
Кто испьёт озёрной, ключевой воды,
Сил премножит втроё, станет молодым.
Изничтожу, Тёкшонь, я тебя! — вопит
Инегуй Миняша да огнём разит.

Но собрав все силы, Тёкшонь меч поднял,
И, клинком сверкая, свой нанёс удар.
Змея тем ударом надвое рассёк,
Богатырским духом, знать, силён клинок.
И промолвил Тёкшонь мудрые слова:
— Силе богатырской не нужна хвала,
Силу духа, знамо, змею не сломить,
Настоящий разум  не перехитрить.

— Жизнь ушла из плоти, тяжело дышу,
Напоследок, Тёкшонь, я тебя прошу:
На поляне, видишь, дремлет древний дуб —
Выкопай могилу под корнями, вглубь.

Змееву могилу начал Тёкшонь рыть,
Под корнями дуба – так тому и быть.
Зашумела лесом, затряслась земля.
Облачками в небе белые крыла:
Лебедь над землёю царственно кружит,
За народ радея, молодцу велит:
— Будь разумен, Тёкшонь, так же, как силён.
Лживыми  речами змей берёт в полон:
Если инегуя в землю низложить,
Ежели под дубом змея схоронить,
Всю земную силу он в себя вберёт,
Обездолит край наш и Кудая род.
На костре высоком ты врага сожги,
Да по ветру пепел — змеев прах, пусти.
Змея-инегуя впредь мудрее будь,
Лишь тогда достойно пройден будет путь.

— Благодарствуй, лебедь, на премудрости!
Надобно скорее  змея извести!

Облачками в небе белые крыла:
Улетел бел-лебедь, вновь спустилась мгла.
Временем тем Тёкшонь разожжёг костёр:
Пламенеет красно, освещает дол.
На костре высоком инегуй почил,
Змеев прах по ветру молодец пустил.
А затем, да вместе с боевым конём,
Окунулись в воды озера вдвоём,
Чистою омылись колдовской водой,
Силы вновь вернулись. Ждал их путь иной…

Между тем Сэняша – древняя змея,
Между трав высоких к роднику ползла.
— Эй, кто луг зелёный дерзко затоптал!
Эй, кто мой источник чистый исчерпал!
Молодец пригожий луг мой затоптал,
Удалец красивый ключ мой исчерпал.
Парня удалого я подстерегу!
Храбреца  младого смерти обреку!
Подожди-постой-ка, молодца сгублю!
Подожди-постой-ка, ядом напою!

Принялась Сэняша луг свой сторожить,
Жизни замышляет молодца лишить.
Ползала-шныряла, села отдохнуть,
Задремав, уснула… Тёкшонь правил путь
В это время мимо дремлющей змеи,
Видит — спит Сэняша, снятся, знамо, сны…
Выхватил меч острый Тёкшонь-удалец,
Выхватил надёжный меч свой кладенец.
Шесть голов слетели со змеиных плеч,
Ядовитых жал шесть удалось отсечь.

Ото сна очнувшись под лихим мечом,
Во весь лес Сэняша обронила стон:
— Молодец пригожий, пощади змею,
Тёкщонь, трижды в ноги я поклоны бью:
Не изволь убити, голову снести,
Дай змее Сэняше в землю уползти!
Не изволь последний мой язык отсечь!
Все свои богатства я отдам – не счесть!
Быстрого, как ветер, подарю коня, —
Пощади Сэняшу, не губи меня!
— Ни к чему богатства чуждые, змея:
Я не променяю верного коня,
Змеевых сокровищ горы не прельстят,
Деда Кудадея кладом я богат.

— Молодец пригожий, дочь, есть у меня,
Белою берёзкой возросла стройна.
Тёкшонь, так и быти, и её дарю —
Дочку распрекрасную, юную змею.
— Не нужна, Сэняша, мне и дочь твоя,
Ждёт меня в селенье верная жена.
Не к чему, Сэняша, долгая столь речь, —
И спешит седьмую ей главу отсечь:
Размахнулся Тёкшонь, не жалея сил,
Кладенцом Сэняшу богатырь сразил.
Был от змей гремучих край освобождён,
Сбылся так пророка Кудадея сон.

Вот спешит с победой Тёкшонь в дол родной,
С радостною вестью скачет он домой.
Мчится, словно ветер, всадник удалой —
Каменные горы за его спиной.
Засияли пики гор из серебра,
Вниз с крутой вершины путь держать пора.
...Временем тем гуси Тёкшоня настичь
Вздумали, обиду  чтобы отомстить.
— Ну-ка, мы настигнем Тёкшоня с конём,
Скакуна за ноги клювами щипнём.
Крыльями взмахнули — взвились в синь небес,
Как и помышляли, совершили месть.
Пал с вершины в пропасть Тёкшонь да с конём,
Там друзья почили долгим вечным сном…

Ждёт-пождёт супруга, верная жена,
Да со страхом смотрит на стрелу она.
Капли крови красной зачали стекать:
— Знать, беда случилась, в путь пора мне, знать.
Собралась в дорогу, мужа отыскать.
Очи куда глянут, там ноге ступать,
Зову сердца внемля, выбирает путь,
Отыскать мил-друга, Тёкшоня вернуть.
Смотрит, в синем небе журавли летят,
Вслед за ними гуси белые спешат.
— Журавли да гуси, как помочь беде?
Тёкшоня-супруга  не видали ль где?
— Мазай-молодица, не встречался, нет,
Муженёк твой Тёкшонь, — был таков ответ…
Глядь, по синей выси вороны летят,
Торопясь куда-то, вниз таращат взгляд.
— Вороны, постойте, приземлитесь ниц,
Отдохнут пусть очи в омутах глазниц.
Тёкшоня-супруга  не видали ль где?
Где искать мил-друга, как помочь беде?
— Мазай-молодица, зорок птичий взор:
Зрили мы в ущелье Тёкшоня, меж гор.
Там, где на востоке серебрится пик,
Встретил муж твой, Тёкшонь, свой последний миг.
Бьёт исток прозрачный из-под той горы,
Первыми лучами здесь восход горит.
У ключа-истока, среди смятой ржи,
Вечным сном уснувший, богатырь лежит.
Из того истока мужа напои,
Той омой водою шрамы да рубцы.

Семь полей минуя, Мазай добрела
До горы высокой — пики серебра
Устремились в небо, выше облаков,
Хладом серебрится горный сей остов.
Средь ущелий тёмных камень точит плющ,
Здесь нашёлся Тёкшонь, любый её муж.
Павший с кручи скальной Тёкшонь мёртв лежит,
Рядом конь буланый, верный меч да щит.
На исток студёный обратив взгляд, враз
Вспомянула Мазай воронов наказ:
 «Зачерпну водицы дланью из ключа,
Из беды мил-друга надо выручать!
Влагою сладимой мужа напою,
Да омою раны, боли утолю!»

Как замыслилось, таки деялось,
Претворилось всё, во что верилось.

Пред водой живою отступила смерть,
На мил-друга любо ныне посмотреть —
Шевелит дыханье Тёкшоня уста,
Будто от ночного пробудился сна,
Здрав, силён, пригож он — пуще прежнего,
Приоткрыл он очи цвета вешнего.
Поклонился Мазай низко до земли,
О коне буланом так её просил:
— Раз вернула к жизни, жёнушка, меня,
Воскреси из мёртвых верного коня.
Раз зачато дело, след его вершить,
О спасенье друга смею я просить.

Вот, живой водою к жизни возвращён,
Оземь бьёт копытом воскрешённый конь.

— Жёнушка родная, ключевой водой,
Горести да беды с белой плоти смой,
Будешь жить ты в счастье, сбросишь бремя бед, —
Молвил Тёкшонь, Мазай добрый дав совет.

Уточкою, Мазай, не идёт-плывёт,
Под струю ступает чистых хладных вод.
Плоть омолодилась в серебре ключа,
Хвори да болезни смыл родник, журча.
Смотрит Тёкшонь — сердце молодца поёт:
Словно Анге, Мазай-жёнушка плывёт.
Словно вновь родилась — вышла из ключа,
Родниковой хладью истекла печаль.

Вот вернулись Тёкшонь с Мазай в край родной,
Радостные вести принесли домой.
Вновь созвал на вече Тёкшонь свой народ,
Седовласым старцам почесть отдаёт,
Трижды поклонился низко до земли:
— Внуку Кудадея, сельский люд, внемли!
Змеев семиглавых род вконец зачах:
Я  пустил по ветру их зловонный прах.
Вновь свободен древний наш эрзянский край,
Для грядущей жизни здесь найдём мы рай.

Посветлели взгляды древних мудрецов,
Засияли очи дедов да отцов.
Полегчало в душах женщин да детей,
Голоса да взоры стали веселей.
И единым гласом молвили они:
—Тёкшонь, будь иньазор, — в руки жезл возьми!
Князем величали да вставали вкруг:
— В древний край веди нас, Кудадеев внук!
Пусть цветёт отныне праотцов земля,
Урожаем знатным радуют поля!

Над землёю звонко песня разнеслась,
Славит  древний край  свой Тёкшонь-инекнязь:
— Масторава зародилась— 
На традициях взрастилась.

Во краю прекрасном кто был перворожден?
Во краю цветущем кто был первовзрощен?

— Первенцем день зародился,
Ясным солнцем золотился.
Следом месяц появился,
Лунным боком серебрился.
Третьим люд-народ родился,
Где рождён — там и сгодился.
А четвёртым стал наш раське —
Древний род и край эрзянский.

Раскрасавица, Масторавушка,
Любо-дорого на тебя смотреть,
На тебя смотреть, на тебя взирать:
Взгляд куда ни кинь — всюду благодать!
На три дали вширь ты раскинулась,
Трём сторонушкам улыбнулась ты.
От восхода дня — лишь забрезжит свет,
До вечерних зорь — догорит закат, —
Лес да лес вокруг простирается,
В горизонт поля упираются.
Три десятка рощ к небу тянутся,
К небу тянутся — солнцу молятся.
Сорок сороков — счет идет полям,
Счет идет полям, пашням, да лугам.
Рекам нет числа, малым да большим,
Двадцать рек поют — полноводье  льют,
И впадают в них речки да ручьи, —
Около трёхсот их всего журчит.
Раскрасавица, Масторавушка,
Любо-дорого на тебя смотреть,
На тебя смотреть, на тебя взирать:
Взгляд куда ни кинь — всюду благодать!

Раське – народ (эрзянский язык)

ТЕКШОНЬ

Чилисема ендо сиянь пандо стясь,
Чопода венть ендо кевень пандо кассь,
Лембе мастор пельде штань пандо кептетсь,
Коське равжо пельсэ вельтявсь менелесь.
Эрзятнень неть колмо пандтнэ куродызь,
Ансяк чивалгомав ютамось панжозь,
Ансяк тов молема таркине кадозь.
Ялатеке товгак тон а ютават —
Миняшань-Сэняшань марто вастоват.

А эрить эрзятне — зыянсо майсить.
Вачодо ормасо мокшотне кулсить.
Мокшотнень покш рисксэнь кадомо пекстызь.
Норовось кадызе Эрзянь масторонть.
Масторава лоткась раштамо сюронть.
Велева-сядова Куломась яки,
Сардов торосонзо колмов ахоли.
Морыне сон моры, кенярды, пейди,
Седеентень, кода пупи гуй, педи:
— Вай, эрзя, вастомак апак тандале!
Пурнак-сэрняк Тоначив, иля пеле.
Тоначисэ, эрзя, паро эрямось!
Тоначисэ, мокшо, вадря эрямось!
Тоначисэ, эрзя, а сокить-видить,
Ялатеке, мокшо, симить ды ярсыть!..

Прячертне дубушки стить неть валтнэде,
Седеенть тарькс сайсы, машты сон вийде.
Пшкади эрзя: «Пазчангот, Инешкипаз!
Чентик, пултык Куломанть, Пурьгинепаз!»
Сови кудов, тарги толнэ каштомсто
Ды пижни, Куломанть гайсэ севномсто:
— Вана оймем, сонзэ, Кулома, саик!

Эрьга сонзэ кельме кедьсэ тон кундык!
Эрьга равжо чамат монсь теть чентяса!
Эрьга кирвитолсо тюсот пултаса!
Вырновтсы сон кирвитолонть вальмава
Ды паньсы Куломанть лия киява.

А тапасак, зыян, тон эрзянь юронть!
А мендясак, зыян, тон мокшонь коронть!
Чачсть ды кассть эрзятне аволь тень кисэ,
Стакачинть ютавтсызь сынь кеме мельсэ.
Ули покш ды превей кой эрямосо:
Куш чувтось сявори, ундокст кады сон.
Сантнэстэ сыргозить, лисевкскеть туить,
Сыре чувтонть таркас лия чувтт касыть.
Кудадеень раськсэ истя жо ульнесь,
Тосояк истямо каснось од лисевкс.

Кода ашо локсей сисем велева
Ливтясь паро куля, совась пилева:
— Кезэрь Кудадеень, эрзят, нуцька чачсь.
Превень, рунгонь коряс покштякс тусь церась.
Текшонь — истя сонзэ шкинетне лемдизь,
Эрзятненень прявтокс аравтомс алтызь.

Удалакшнось Текшонь рунгова-сэрьга,
Удалакшнось валдо сельмень варштавтка.
Кассь сон, мерят, ансяк содась вейке тев:
Ине вийне таштась, пурнась ламо превть.
Вана, кода комсь чить, ютасть комсь иеть —
Текшонь уш покш цера, мазый ды виев.
Ансяк сон нусманя, прок раужо пель.
А максы оймамо сонензэ покш мель...

Чокшне мади Текшонь нучкань седейсэ,
Човдава* сыргози потмура превсэ.
Эзь кирдеве, тень лангс ванозь, лишмезэ,
Ломань валсо азоронзо кевкстизе:
— Эрьва чокшне, Текшонь, мезде "мелявтат?
Эрьва валске, Текшонь, ков пурнат-сэрнят?
— Васолонь ки лангов мои пурнан-сэрнян.
Покштянь масторонок идеме арсян.
— Вай, покштянь масторов тон иля яка,
Иля вешне тосо эрямонь тарка.
Маринь мон, азором, берянь тозонь кись.
Маринь мон, монь прявтом, куломань тов кись.
Кавто енга чувозь домка кельме латкт,
Сынст чирева стявтнезь сэрей колият,
Колиятнень лангсо тарныть ломань прят,
Колиятнень алга ертнезь ловажат.
Be колиясь, Текшонь, ломань прявтомо.
Сыргат — сон тонь эйсэ карми учомо...

Вана велень-сядонь Текшонь промкс пурнась,
Колмоксть покштятненень модас сюконясь.
— Кунсолодо-садо тынь, превей покштят!
Мезть мерян — марядо тынь, шержев сакалт!
Покштянь масторонок эрьга сайсынек!
Эрьга раськень моданть минь идесынек!
— Ине Кудадеень, Текшонь, нуцька тон.
Паряк, покш уцяска алтась тонеть сон.
Весе минь тонь эйсэ кемезь кучтано.
Изнямонь шожда ки теть арсетяно.

Сыргась васолонь кив Текшонь туеме,
Низэ, Мазай, ушодсь кувсезь лайшеме.
— Вай, кавто пилесэть, полай, маряка!
Вай, тон паро валсот монень евтака:
Кулине тонь пельде кода мон марян?
Эрят а эрят тон, коданя содан?
— Вана мезе, Мазай, тень коряс евтан.
Мон кудо коняксос сырнень нал тонган.
Вант, бути а карман эрикс улеме,
Налстонть верть, Мазайкай, туить чудеме.
Сестэ оршак-сыргак тон монь вешнеме.
— Вай, кода тонь муемс, Текшонь, евтака?
— Муеван, куш ули муемась стака.
Ламо идем нармунть менельга ливтить —
Кренчт, мацейть, каргинеть каршозот понгить.
Весе неть нармунтнень мондень тон кевкстить,
Эсеть седей валсот тон сынст киведить.

Палызе Мазаень Текшонь, лиссь ки лангс.
Ливти нармунькс колмо пандтнэнь трокс ютась.
Пачкодсь тусто вирьс сон. Тесэ ракшазо
Апак мере лоткась. Сорны рунгозо.
Ваны Текшонь: вирьганть домка латкт чувозь,
Сеть латктнень чирева колият стявтозь.
Колиятнень лангсо тарныть ломань прят,
Колиятнень ало кайсезь ловажат.
Седе тосо сравтовсь мазый кужине,
Кужонть ланга ацавсь парсей тикшине.
Пиже наронть лангсо мацейть ашолдыть,
Нерест гуень, сельмест, теке толт, палыть.
Вейке-вейкень мельга церанть каршо сыть.
Текшонь мик абунгадсь, стакасто лекси,
Кепедизе торонть, керсемест арси.
Сестэ од тейтерекс велявтсть мацейтне —
Мазыйть, ашот, штапот неть мазыйкатне.
— Мезе мелеть тейнек, цера, мартонок.
Тесэ учотано тонь умок, умок.
— А монь туртов, тейтерть, алтазь те морось,—
Кадык тынк вечктядызь пшти нере торось.
Весть-кавксть Текшонь яходсь — тейтертне емасть,
Теевсть пупи гуекс, тикшенть ланга срадсть.
Ваны Текшонь — эрьке кужонть чиресэ,
Цитни валдо сиякс, терди кельмесэ.
Коськсь церанть кургозо, комась ведентень,
Каявсь вайгель: «Кие сими эрькестэ?»
Кужонть пес стясь тумо. Се тумонть вакссо
Пижнесь сисем прясо гуй, лексесь толсо.

Те шкастонть Текшононь вадря лишмезэ
Энялдсь Вармаванень чевте вайгельсэ:
— Вармава-Коштава, кенкшеть панжитя,
Утомстот даволтнэнь ушов нолдытя.
Кадык тей сынь ливтить, коштонть кельмевтьсызь,
Гуень палы толдо ялгань идесызь...

Мари Текшонь — виев шалт моли вирьга,
Теевсь коштось кельме, пиземе сыргась.
Шожда ней церантень стака тюремась.
Весть вачкодьсы гуенть — кери кавто прят,
Кавксть вачкодьсы гуенть — кери колмо прят.

Тандадсь гуесь, пижни:
— Вием маштсь, кулан.
Текшонь, аламошкас учок, энялдан,
Мерть, мон эрькем марто, изницям, яван.
— Улезэ истяня. Ведте симть. Мерян.
— Паро, Текшонь, симан ды сеске кулан.
Вана инегуесь пульзясь эрькентень,
Ды ношкстазь сон, ношкстась кельме ведентень.
Симсь, экшелясь — одов аржотне пичкасть,
Сезезь прятне таго кирьгатнес педясть.
Гуесь згили, пейди:
— Сюкпря, Текшонь, теть!
Лездыть велявтомс тень од пингень виенть.
Те эрькестэнть, цера, кие ведь сими,
Колмоксть седе виев улеме карми.
Машттан, покордыця! — благойстэ ранкстась
Ды весе прястонзо кирвитол нолдась.
Текшоньгак кежиявтсь, сонгак ливчакадсь —
Торозо кедьсэнзэ прок ендол кивчкадсь.
Весть яходезь ятонть кавтов лазызе,
Мейле коронь кирдезь сонзэ мурнизе:
— Алкукс виенть, инегуй, а изнясак.
Виде превенть, инегуй, а манясак.
— Оймесь лиси эйстэнь, стакасто лексян,
Меельцеде, Текшонь, тонеть энялдан:
Несак кужо песэнть нувси покш тумо —
Калмамак алонзо, тозонь чувт калмо.

Кундась Текшонь гуйнень калмонь чувомо,
Кармась модась, виресь шалнозь сорномо.
Прок ашо пель ливтясь менельстэ локсей,
Мерсь:
— Виенть кондямо ульть, Текшонь, превей.
Бути инегуенть тон кунсолосак,
Бути тумонть алов сонзэ калмасак,
Модань виенть ятось мартонзо сайсы,
Те мазый масторонть пайстомокс тейсы.
Тон кирвасть толбандя, пултык душманонть,
Варма мельга сравтык сонзэ куловонть.
Ансяк сестэ парсте прядови тонь кись.
— Сюкпря, локсей, тонеть превей валот кис!

Локсей менелентень тусь ашо пелекс,
Якстере толбандя кирвайсь вирь чирес.
Толбандясонть Текшонь гуенть пултызе,
Куловонзо варма мельга сравтызе.
Мейле сон лишменек эрькентень совась,
Ванькс валдо веднесэнть шлясь ды экшелясь
Ды таго кувака кинть поладызе,
Покштянь масторонзо тей-тов якизе...

Те шкастонть Сэняша тукшнось якамо —
Сыргакшнось гуйава лисьма ваномо.
— Вай, ки-бути мазый тикшем тапизе!
Вай, ки-бути валдо лисьмам симизе!
Од цера-парочи наром тапизе,
Од аля-мазычи лисьмам симизе.
Ужока, ванса мон паро од церанть!
Ужока, маштса мон вадря од алянть!

Тикшензэ Сэняша сыргась ванномо,
Од церанть гуйава арсесь маштомо.
Якась-пакась — сизесь, оймамо озась,
Нуваземсь, матедевсь ежов гуйавась.
Од цера-парочись тияня ютыль,
Текшонь, эрзянь оймесь, тияня молиль.
Варштась Текшонь — те Сэняшась нуваземсь,
Варштась Текшонь — те гуйавась метедевсь.
Пшти торонзо церась сестэ таргизе,
Пшти торонзо алясь сестэ невтизе —
Сэняшанень кото прятнень керинзе,
Гуйавантень кото кельтнень сезинзе.
Мик онстояк печкезь Сэняша укстась,
Вирень келес гайтев вайгель сон нолдась:
— Од цера-парочи, мон теть энялдан,
Текшонь, мон пильгезэть колмоксть сюконян:
Иляк керя, Текшонь, кадовозь принем!
Иляк сезе, Текшонь, меельце келем!
Весе ули-паром тонеть мон максса,
Мон вармань алашам тонеть алтаса.
— Истякак, Сэняша, ракшат монь ули.
Истякак, гуйава, парот монь ули.
— Вай, од Текшонь, ашо килей тейтерем —
Сонзэяк теть максса,— мазый эйдинем.

— Вай, сонгак, Сэняша, ней монсень ули.
Вай, сеяк, Сэняша, монь вардокс ули.
Аволдась торосо — прянзо керизе,
Ломанень сэвиенть ойменть саизе.
Истя ульнесь идезь покштянь масторось.
Капщи Текшонь кудов. Арды кенярдозь.
Ва кевень-штань пандтнэ кадовсть удалов,
Сиянь пандо прястонть валги сон алов...
Те шкасто — мацейтне кужонтень лиснесть,
Эсь кежест Текшоннэнь пандомо арсесть.
— Эрьга ней Текшононь минь сасасынек,
Моли пильгес лишмензэ пупасынек.
Сравтызь селмост — сэнь менелев кепететсть,
Кода арсесть, истя гуй-мацейтне тейсть...
Текшонь ды лишмезэ пандо прясто прыть,
Ансяк верев нулат эйстаст кадовить.

Кудосо Текшононь саень полазо
Пелезь сырнень налонть свал ванкшносазо.
Вана якстере верь кармась чудеме.
Мазай пурнась-сэрнясь мирдень вешнеме.
Ков сельмензэ ваныть, тусь идем кива,
Ков седеесь терди, моли сон тува.
Ваны — сэнь менельга ламо каргт ливтить,
Каргтнень мельга мацейть ков-бути капшить.
—  Каргинеть, мацейнеть, тыненк энялдан:
Паряк, неинк, косо монь Текшонь полам?
— Аздасынек, Мазай, тонь Текшонь полать,
Вай, эзинек нее тонь седей ялгать...
Вана сэнь менельга каршо кренчт ливтить,
Цяпить селминесэст, ков-бути капшить.
— Кренчкеть, монь ялгинень, тынь лоткадоя,
Селмтненень оймамо ней максодоя.
Неинк-арась, кренчкеть, тынь Текшонь полам?
Неинк-арась, нармунть, тынь седей ялгам?
— Неинек Текшононь, Мазай, неинек!
Вастынек полынеть, Мазай, вастынек!
Сиянь пандо ули чилисемасо,
Сиянь лисьма чави сонзэ потстонзо.
Вай, тонь полат чавовсь се пандонть лангсо,
Вай, сон кулозь ашти се лисьманть вакссо.

Тон се лисьмань ведтенть Текшононь симдик,
Аржиязь рунгонзо парынестэ шлик.
Пачкодсь Мазай сисем паксянь томбалев,
Косо сиянь пандось кузи менелев.
Тосо муевсь тензэ Текшонь полазо.
Нулакс ульнесь сезнезь сонзэ рунгозо.
Ансяк валдо лисьманть Мазай неизе,
Сон кренчень мереманть сеске лецтизе.
«Эрьга мон поланень рунгонзо шляса!
Эрьга сиянь ведте кургонзо симдьса!»
Кода истя тейсь сон, потась куломась.
Мерят удомадо мейле Текшонь стясь —
Виев, вадря, мазый — икеленде ён.
Сюконясь Мазайнень ды мерсь тензэ сон:
— Идимик монь, полай, ней лишмем идик,
Тон ушодозь теветь пестэ пев прядык.
Вана пильге лангсо ашти лишмеськак,
Вельмевтизе лисьмань ведесь сонзэяк.
— Ней тонськак, полынем, лекшнек лисьмасонть,
Шлик рисксэнь сормавкссто ашине рунгонть,—
Мерсь Текшонь Мазайнень паро ёжосо,—
А кармат эрямо ней тон зыянсо.

Прок яксярго, Мазай совась лисьмантень,
Сорнозь-тарнозь чопавтсь кельме ведентень.
Рунгозо сиясо сеске оложавсь,
Серетькстнэде весе апак фатя шлявсь.
Ваны Текшонь — кеци, моры седейзэ:
Кода Ангень эйде сонзэ Мазайзэ.
Лиссь Мазай лисьмастонть — мерят одов чачсь:
Вейкеяк рисксэнь тешке лангсонзо арась.

Окойники Текшонь, Мазай кудов састь,
Велетнес-сядотнес паро куля кандсть.
Таго Текшонь покштянь-бабань промкс пурнась,
Таго колмоксть модас сыненст сюконясь.
— Сисем прясо гуйтнень, эрзят, мон чавинь,
Куловост варматнень мельга мон сравтынь.
Кезэрь масторонок таго ней минек,
Эрямо-аштеме учи эйсэнек.
Цитнезевсть покштятнень вельть рисксэв сельмтне,
Шождалгадсть аватнень нучкань седейтне.

Be вайгельсэ мерсть сынь:
— Ульть, Текшонь, чинязкс,
Ульть минек масторонь превей кирдицякс.
Ветяк, идицянок, кезэрь масторов,
Кадык таго эри сон минек туртов...
Ёртызе масторов Текшонь моронзо,
Ранкстызе гайсэ мазый моронзо:
— Мастор чачнесь — койть чачнесть.
Мастор лангсо васень чачись мезе ульнесь?
Мастор лангсо васень касысь мезе ульнесь?
Васень чачись ульнесь чизэ.
Омботькс чачись ульнесь ковось.
Колмотькс чачись мезе ульнесь?
Колмотькс чачись ульнесь народ,
Ульнесь народ, народт-раськеть.
Нилетькс чачись мезе ульнесь?
Нилетькс чачись — эрзянь народ,
Эрзянь народ, эрзянь кельне...

;Човдава — ашолгадома.

Составитель эпоса А.М.Шаронов
Поэтические редакторы И.А.Калинкин и Р.С.Кемайкина (Маризь Кемаль)
Материал собирали В.В.Горбунов, Г.Я.Меркушкин, А.Д.Шуляев, научный редактор В.Я.Евсеев
Поэтическое переложение на русский язык Вирявы (Т.Ротановой)

Иллюстрация: Николай Рерих "Бой со змеем"