Похождения Горыни 2. Борьба за вид

Ну и что, что по породе я – зверь,
я такой же, как и все мужики!
Повалялся бы с мадам на траве,
клялся ей до гробовой бы доски.

Век за веком, практикуя лапшу
в достижении любовных утех,
я посеял кривду, словно паршу
по душевной, по своей простоте.

Популяция не верящих дам,
те – кто ведают, а проще звать – ведьм,
разрослась на мои головы...
мда-а-а...
хочешь верь потомок, хочешь – не верь.

И такая ныне вся молодежь,
среди дамской половины земли,
на мякине этих не проведешь,
даже если водки скушают литр.

Раньше Гад я был, сегодня – Яга!
Бродит в них мой с сумасшедшинкой ген,
ну, а то, что - костяная нога,
так воюем между.
Абориген

я для них, отстой и застой.
Изживают, как разврата оплот...
Мировую предлагал, сесть за стол,
посудачить о житье до и от... 

Не ведутся, что-то – умные все,
гады древние совсем не указ.
Хоть и я не сахар, но в полосе
тёмнодамной пусть не дрогнет рука.

Глазки их, что самый сильный калибр,
для отстрела моего естества.
Дань сердешную возьмут и, свалив,
на горе своей идут пировать.

Вот и ем таких, хотя бы раз в год.
Популяцию у ведьм не изжить.
Съешь одну, а нападает – «вагон»,
расчленив на трёхголовую жизнь.

Вот откуда я такой мракозябр.
Был же белым и пушистым... с утра.
Бабы Ёжки вновь в округе бузят,
в общем, всё – лечу на юххх, мне пора...

Да, опять бегу от этих – проблем.
Вечный бой не для моих-то седин.
Вон уже курлычет клин журавлей,
ну и я за ним – встречай, Алладин

и иная басурманская явь...
В гости джин звал, гюльчатаек снимать.
Он такой же древний ёптырь, как я,
да и водку кушать любит – в умат.

Полуостров Индостан с ним прошли,
выпил я учений мудрых сосуд,
мир вам будет Бабки Ёжки, вот блин,
на платформе этих – поз камасутр!

А ещё в дугу я совесть согнул,
Хвост на палку накрутил, словно йог,
на гвоздях лежу – красавчег я, ну?!
Исхудал, джин даже не узнает...

Эх, чужбина, хороша, по чуть-чуть.
Тянет в поле, до берёзовых рощ,
так скрутило – даже к Ёжкам хочу,
вновь подраться за провластный пирог...

Я еще того... мужчина – могу
из страстей сплести большущую сеть,
заласкать за сутки тысячу губ
и иное, распахав под посев.

Наши бабы – вот огонь так огонь!
Им горящая изба нипочем,
на скаку стреножат, конь хоть не конь
и авосек воз возьмут на плечо.
 
В них моя играет гадская кровь,
ну, никак их не оставить совсем...
Разбежался и взлетел, как перо.
Я лечу к вам! Надлюблю, так не съем...