Аода родному городу

Вослед игореварламовскому

Этот город затравлен, отравлен, пропет.
Он бесславно ославлен, в чужое одет.
Он чванлив и помпезен. А вякнешь — он крут:
для инакого сыщет и кнут и хомут.
Узколобый гордец, он не гонит льстецов:
что там пряник! — подарит он ласку «отцов»,
записных корольков, королевок при них,
мэтров, спонсоров, «крыши» и дядей цепных.
Правят бал нелюбовь, подозренье и спесь,
многоликая зависть, сторукая месть.
Он полощет сердца, выскребает мозги.
Он лишён обоняния, зренья, тоски.
Брызжет пеной реклам и подобьем огня.
Он отдельно живёт, он не знает меня.
Он и пьян, он и сыт (ах, не надо про «дно»!).
Этот город — не Он, не Она, он — Оно.
Он не то и не сё. Он не мёртв и не жив.
Он — ухмылка, памфлет, опереточный миф.
Утопающий город — творенье людей —
размагниченных скверов, дворов, площадей.
Мне б его пожалеть. Мне б утешить его,
поотмыть бы румяна, повывезть дерьмо,
поизгнать тараканов и белых червей,
напоить ароматами чистых дождей...
но увы! — прорастая в утробе его,
я убита и проклята, как и Оно.