Я не хочу признаний невпопад...

Дорогой Станислав,огромное спасибо Вам за Ваши теплые слова.Мне очень важно было их услышать.Простите,что ответила не сразу.Только сегодня зашла и увидела Вашу рецензию,которая сделала меня по-настоящему счастливой.
Потом я прочла Ваши стихи.Общее впечатление - ошеломление.Такой огромный мир звуков,гармонии,эмоций,в котором хочется быть вечность.
Благодарю Вас ещё раз.Как всякий талантливый человек,Вы очень добры и щедры - даже к тем,кто,как я, ещё мало что умеет.
Храни Вас Господь.

Варвара Кобзева   27.10.2013 11:09   Заявить о нарушении

Здравствуйте, Варя! (Вы позволите мне Вас так запросто называть?) Не сразу отвечаю Вам только потому, что не хотелось ограничиваться одной строкой. Собраться же с мыслями - не было достаточного на это времени. Конечно же, я рад, что мне удалось сделать Вас немножко счастливой. Знаю сам, как важно в самом начале пути услышать мнение со стороны о своем творчестве. Мне в этом в свое время не повезло, поскольку моё становление происходило вдали от литературных кругов. А Интернет, ясное дело, отсутствовал. Поэтому жёсткого литературного критика пришлось воспитывать в себе самом, о чём ничуточки не жалею.
Более того, хочу подарить Вам мысль о том, что для внутреннего роста поэту просто необходимо создать в себе тонкого, умного, неутомимого и беспристрастного литературного критика. Жить с ним довольно непросто, но тем, кто хотел бы жить просто, профессионально поэзией лучше бы вовсе не заниматься. Профессионально – имею в виду, конечно же, не получение постоянной прибыли с поэтической деятельности. Это не деятельность адвокатская, и даже не журналистская. Профессионализм на поэтической стезе – прежде всего привнесение в общепоэтическую копилку (или живое хранилище, если угодно) таких ценностей, которые увеличивают богатство культуры. Может быть, это сложно Вам сейчас понять, главное – чтобы сама эта мысль для размышления уже была у Вас с собой. Потому что многие мысли, двигающие творчество поэта, вынашиваются и зреют довольно долго. Бывает, и несколько лет, а то и не одно десятилетие.

И ещё одной мыслью мне бы хотелось с Вами бескорыстно поделиться. Это некий творческий закон. Вы можете создавать свои произведения в больших или не очень больших количествах – это не важно, важно – удерживать себя от соблазна сразу же выносить их на публику. Почему? Потому что, расставшись со своим творением слишком рано, Вы, во-первых, как бы теряете над ним власть (и когда Вы понимаете, что оно ещё достаточно сыро, Вы практически ничего не можете в нем изменить). И, во-вторых: отпустив произведение, Вы тем самым закрываете в себе тему, которая Вас подспудно мучила и мотивировала к его созданию. Больше того, стихи, вышедшие слабыми, необходимо научиться время от времени уничтожать. А это тоже непросто. Непросто оттого, что Вам жалко своих эмоций. По-человечески, конечно, жалко, но ещё больше должно быть жальче того, что как бы закрытая слабым стихотворением тема, перекрывает мотивацию к рождению другого, более сильного произведения. Иначе говоря, уничтожение слабого – есть расширение поля для создания во всех отношениях более сильного.

Ну, на сегодня пока всё. Будут вопросы – я готов на них ответить. Если ответы на них будут, разумеется, мне по силам. Потому что, зная много, я не знаю столько, сколько хотел бы ещё знать. Впрочем, те вопросы, которые мучают меня, Вам, пожалуй, пока ещё не придут на ум.

С искренним расположением и доброй улыбкой,

Станислав Осадчий   31.10.2013 16:04   Заявить о нарушении

Здравствуйте, дорогой Станислав (простите, что не знаю Вашего отчества, мне бы очень хотелось его узнать)! Даже не знаю, как собраться с мыслями: так взволновали, смутили, "смяли" меня и Ваши стихи, и Ваши замечательные слова о поэзии и поэте. Мне теперь кажется, что я всегда думала так же, только вот осознала по-настоящему только прочитав Вашу рецензию. Вы знаете, я очень не уверена в себе (да и стихи эти выложила только по настоянию Даши, моей сестры) и мне тем более дорого внимание настоящего Поэта. Спасибо Вам за Ваши слова. Спасибо за то, что Вы их сказали мне так вовремя.
А сейчас все время читаю Ваши стихи. И мне уже не хочется ничего сочинять, потому что кажется: все, что я чувствую, уже выразили Вы, и так, как мне никогда не суметь. Спасибо Вам за то, что Вы есть!

Варвара Кобзева   31.10.2013 21:42   Заявить о нарушении

Добрый день, Варя! Вы очень искренни, а это главнейшее условие в поэтическом творчестве. Для большинства людей, замечу, быть искренним очень страшно. Люди так много всего страшатся, начиная с того, что о них подумают что-то не то, не так и проч. А поэзия не терпит ни лжи, ни неискренности. Понятно, конечно, что неискренность в людях – это защитная маска, своего рода «камуфляж». В итоге за конкретным стихотворением мы не видим конкретного человека, его суть. Что же мы видим вместо него? Муляж? Да, именно так.

Итак, ещё одно свойство большой поэзии – искренность. Предельная искренность. Это, конечно, вовсе не означает того, что поэт говорит всё, что ему вздумается, да ещё и открытым текстом. Сказать много, не называя вещи своими именами, – это и есть искусство поэзии. (При этом надо помнить, что слова не должны отрываться от своих значений, а это – большая проблема у современных стихотворцев. Как не называй такую игру смыслами, она от этого не перестаёт оставаться лишь игрой). Чем тоньше грань между жизнью и искусством, тем более возрастает ценность поэтического слова. И это, пожалуй, главное отличие Поэзии от лжепоэзии, которая всегда пытается удержаться за счёт красивостей, за которыми ничего не стоит.

По поводу того, что Вам уже ничего не хочется сочинять. Поверьте на слово, это состояние знакомо не только Вам. Что говорить, особенно поэты Серебряного века так задрали вверх планку русской поэзии, что кажется сумасшествием даже пытаться сказать что-то новым поэтическим языком. Представьте, Варя, я думал так же, как и Вы. Хотя первое стихотворение произвёл на свет уже в восемь лет. И ещё много что написалось со временем о том о сём. И это было просто увлечение. Но однажды случилось так, что тоска (назовём это так, хотя это не совсем точно), преследовавшая меня по пятам, загнала меня в такой зловещий угол, что я сумел выбраться из него только путем достаточно жёсткого внутреннего договора. И с той памятной для меня ночи жизнь моя разделилась на «до» и «после». Поэзия с этого переломного момента стала для меня первичной, все остальное – вторичным. Вторичным стала даже публикация в периодических изданиях. Те же «творения», которые я успел опубликовать «до» вызывают у меня до сих пор чувства стыда. Во мне закипела работа. Хотя я тогда даже не представлял ЧТО я должен сказать? И КАКИМ языком я должен говорить. Во мне просто возникла (а правильнее будет сказать – определилась) глубоко внутренняя мотивация, которая разносившую меня изнутри энергию направила в одно определённое русло. Некоторые литературоведы называют это ещё сверхзадачей, считая что без неё творчество поэта не может сложиться в нечто цельное.

Бывает ли так со всеми? Бывает, наверное, по-разному. Но определённо никто из поэтов никогда не начинал со своего языка, со своего поэтического голоса, которым он отличим от других поэтов. Приведу чужой пример. Анна Ахматова как-то рассказала Маргарите Алигер о своих детско-подростковых стихах:
«Ужасные были стихи! Я их как-то перечитала и чуть не сгорела со стыда. Ни одной своей мысли, ни одной своей интонации, всё чужое и какое-то убогое. Решительно непонятно, как я выбралась из этого срама и всё-таки стала поэтом. Да покажи мне какое-нибудь дитя подобные стихи, я бы его заклинала и близко к поэзии не приближаться».

В истории мировой поэзии мне, по крайней мере, известен только один случай, когда становление поэта произошло практически мгновенно. Так, неизвестно из чего, вышел поэт Артюр Рембо. После 19-ти лет он перестал писать вообще, покинул Францию и уехал в качестве торгового представителя в одну из французских колоний. Где и скончался трагически. Однако всё, что он написал до 19 лет сделало его великим национальным поэтом Франции. Впрочем, как это порой бывает, при жизни его творчество соотечественниками принято не было.

Итак, из языка общего поэт должен создать свой язык. А на это может уйти и несколько лет. Всё это очень индивидуально. Могу только с уверенностью сказать, что русская поэзия, благодаря богатому русскому языку, таит в себе величайшие потенциальные возможности. В отличие, скажем, от английского языка, который, как считают специалисты, свои возможности уже исчерпал. Отсюда и тяготение европейских поэтов к верлибру.

Хочется думать, что и эту мою мысль Вы, Варя, правильно услышите.

Что же касается моего отчества, то оно очень простое – отца моего звали Иваном.

С улыбкой,

Станислав Осадчий   06.11.2013 21:51   Заявить о нарушении