Отпусти меня, выдуманный человечек

"Не думала, что однажды продолжу заниматься чем-то подобным, но…
Здравствуй, Рональд.
Да-да, я помню, банальное «здравствуй» здесь явно не к месту, и далее – по тексту, но, знаешь, иди ты к черту, Рональд, со всеми своими правилами об отсутствии правил. Ты можешь сколько угодно говорить о своем безумии, том, как ненавидишь пошлые и наскучившие игры других людей, но, знаешь, иногда мне кажется, что ты ничем от них не отличаешься.
Одна из фигурок на шахматной доске. Конечно, на ней есть куча пешек, а есть один-единственный ферзь… Но есть так же и тот, кто сидит за доской. А есть тот непонятный прибор, который отсчитывает время между ходами. Жуткая вещь, никогда не понимала, зачем она нужна.
Недавно я пыталась представить, что было бы, окажись мы с тобой хотя бы в одной комнате. И, знаешь, не очень-то и вышло. Может, это был бы бесконечный спор, может, мы и вправду просто-напросто сорвали бы друг на друге свою злость.
А может, каждый сидел бы и думал о своем.
Я слишком хорошо знаю твои слабости, Рон. Но это не самое страшное, подожди – самое страшное заключается в том, что я тебя ими же и наделила. Наделила, а теперь не знаю, как управлять. Потому что это не только твои слабости, Рональд Шепард, придется с этим смириться.
Знаешь, я слишком хорошо знаю, каково это – влюбляться и ненавидеть. Отвергать людей, к которым начинаешь против воли испытывать симпатию, подчиняя их тем самым себе еще больше, играть, упиваться реакцией и дальнейшим развитием отношений, в итоге влюбляться, не признавать этого, втайне ненавидеть, потом начинать ненавидеть в открытую… Я все это слишком хорошо знаю, дорогой. А уж страшнее слова «любовь» и быть не может, верно? Верно. Потому как даже ненавидеть кого-то гораздо легче, чем любить. Потерять врага – не страшно. Враги ведь для того и созданы, чтобы предавать. А вот с любимыми дело обстоит совсем иначе…
Еще я слишком хорошо знаю, что такое «гордость». Не в привычном смысле этого слова, о нет. А вот такая гипертрофированная, неправильная, раздутая и беззащитная, как у тебя. Гордые люди обычно самые слабые, Рон, именно из-за своего желания быть сильнее всех. И, поверь, не знать, в чем заключается истинная сила, я тоже умею.
Я понимаю тебя в стремлении быть хорошим, хоть иногда, правда. А потом вот так рьяно защищать свою неприкосновенность в этом плане, когда снова наступили на больную мозоль в виде этой треклятой гордости, и доказывать, какой же ты на самом деле плохой злодей. Доказывать самому себе, что никто тебя не знает и никогда не сможет узнать до конца.
Убеждать всех и вся, что ты – один. И что так будет лучше всего.
Я не знаю, что мне делать с тобой, очередной выдуманный человечек, ставший таким реальным. Я ненавижу тебя и люблю одновременно. Твое тщеславие, высокомерие, наглость, уверенность в себе и такую позорящую тебя ранимость твоей души. Кстати, о душе… У тебя она хотя бы есть, раз дьявол заключил с тобой сделку. Мне вот дьявол сказал, что даже купить у меня нечего, такие вот дела.
Я не прошу держать меня, нет. Но сам – держись, пожалуйста. И держи тех, кто в тебе нуждается. Я пытаюсь влиять на твою судьбу, но ты уже давным-давно живешь своей жизнью, не позволяя ни на йоту что-либо менять или переворачивать в твоем видении мира и в том, как ты его ощущаешь.
В мире нет найдется ни одной подходящей психиатрической лечебницы для таких, как мы с тобой."