Шаманка или случай в тундре

       

Я не замёрз, не утонул, не спился,
Мне крупно в этой жизни повезло.
Что за меня Господь сам заступился.
И ангел взял под белое крыло.

Пришлось побичевать мне по Сибири,
Собачки на шашлык и на унты.
Спирт из ведра, как дважды два - четыре,
С пилою « Дружбой», как с женой на "ты".

В краю суровом, каторжном, таёжном
Я лес валил и  чтил «сухой закон».
Поставить жизнь на кон  было несложно.
И душу грел «Тройной» одеколон.         

На Колыме с лотком я подружился,
Там забивал длиннющие рубли.
Однажды, летом, в Сочи  прокатился,
Через два дня остался на мели.

Завербовался как-то с корешами
На промысел песца я, на Таймыр.
Три мужика, ещё собака с нами:
Привычно всё, заезженно до дыр.

Забросил самолёт нас и припасы,
Туда, где до жилья кругом пятьсот.
И не растут там, братцы, ананасы.
А заберут, сказали, в Новый год.

Напарники - два парня молодые,
Вербованные тоже, как и я,
Из средней  полоса нашей России,
И мне годятся оба в сыновья.

На жизнь у них лишь радужные планы:
Беспечны, молоды, здоровы как быки,
Набить бы денег полные карманы.
Знакомо всё, хоть умирай с тоски.

Притерлись,  осмотрелись, чуть обжились.
Устроили мы свой нехитрый быт.
Ручьи, озёра  звонким льдом  покрылись.
И намело, что хоть рыдай навзрыд.

Расставили силки мы и капканы,
Ловушки и приманки - ждём улов.
Но зверя нет - замучили бураны.
Всё меньше между нами  добрых слов.

Раз корма нет - ушёл песец отсюда,
В силки, капканы  не идёт зверёк
И  не случится  никакого   чуда.
Хоть обыщи, весь вдоль и поперёк

В избушке три на три  все дни и ночи,
И дело не идёт, хоть волком вой,
А сутками метёт там, между прочим,
Хоть  лезь в петлю, иль в стенку головой.

Напарники мои лицом темнеют,
И волком смотрят, ты, мол, виноват,
Открыто говорить пока не смеют:
Я иногда бываю грубоват.

Я понял, нужно что-то делать срочно,
Затосковали люди - вот  беда.
В их отношеньях стало всё  непрочно,
А как дружили - не разлей  вода.

И я сказал им как-то: «Вот что парни,
Нам здесь уж больше нечего ловить.
Путь до жилья отсюда трудный, дальний,
И вам решать, как лучше поступить».

Решили  дожидаться самолёта,
И потянулись тягостные дни.
Зима лютует в это время года.
Как выбраться из этой западни?

Что бы отвлечь рассказывал я байки,
Про жизнь свою, про  Сочи, Колыму.
Как на духу всё им я - без утайки.
Как про шаманку выдал - не пойму?

И стали кореша вдруг рваться в тундру,
Хоть короток на Севере наш день.
Тут понял я, скорей всего чучундра
Мозги свернула  парням набекрень.

Вокруг избушки вертится шаманка,
Ты только за порог - она уж ждёт.
Лицом красива, стройная осанка.
Куда-то манит, за собой ведёт.

Однажды возвратился я в жилище,
Вхожу - избушка ходит ходуном,
Чуть опоздал, и было б пепелище -
Сцепились насмерть. Всё внутри вверх дном.

Я растащил, набил обоим морды.
«Вы сдохнуть захотели, сопляки?
Шаманки нет! Понятно вам уроды?"
А дальше были только матюки.

До самолёта ещё целый месяц,
Как  вместе жить? Возник такой вопрос.
Чего ещё, они  накуролесят?
Метёт пурга, не высунуть нам нос.

И смотрят волком они друг на друга,
Готовы биться, не на жизнь - на смерть.
А где-то в тундре бродит их "подруга",
Такая вот случилась круговерть.

Ну, слава богу, что пурга не вечна,
Проснулись утром как-то  - тишина.
И тундра белая чиста и бесконечна,
Нет горизонта, только пелена.

Пошли искать, откапывать капканы,
Для каждого из нас был свой маршрут.
У каждого ружьё, в ружье жаканы:
Шалит, бывает, росомаха  тут.

День в ноябре - как будто вспышка света,
Светло бывает несколько часов.
Вернулся первым. Ждать, пождать - их нету.
Не слышно даже чьих-то голосов.

Вдруг, выстрел   за окном, я встрепенулся,
Завыл кобель, я бросился к дверям.
Вокруг избушки быстро обернулся,
Темно хоть глаз коли. Ну, я им дам!

Опять стрельнули, я скорей на лыжи,
Собака рядом жмётся  и скулит.
Смотрю, кто-то лежит, подъехал ближе -
Один из них, и кровью снег  залит.

А  вдалеке, на белом фоне чётко,
Наверно, в метрах от меня  полстах.
Второй бежал  неровною походкой,
На ватных и негнущихся ногах.

Эх, чёрт возьми, ружьё моё в избушке!
А то бы далеко не убежал.
А ладно, пусть - вокруг ни деревушки.
Вернулся где напарник мой лежал.

На лыжи уложил его ничком я.
Мне кажется, что он ещё дышал.
За метром метр волок его молчком я,
А пёс крутился рядом и мешал.

К утру, он умер, ну, не повезло,
Второй пропал,  шаманка увела, знать.
А за окном  так чисто и бело,
Я выжил, братцы, -  незачем рыдать.

Когда Ан-2  по снегу заскользил,
Затормозив, почти что у избушки.
Второе я рожденье пережил.
Остался жив, а это не игрушки.

Доставил самолёт меня и труп,
Попал он в морг, а я пока в больницу.
Мой врач был пьян, но был совсем неглуп.
Моей он жизни не закрыл страницу.

А из больницы я попал в тюрьму,
Остался жить, так отвечай по полной.
За что червонец дали - не пойму.
Но скоро выйду – буду снова вольный.
18 октября 2013г Борис Беленцов