Ни алла, один день из жизни барда

Эта история берёт своё начало в местечке неподалёку от Альд’руна, на дороге, ведущей в Кальдеру. Места здесь довольно неспокойные, ведь поблизости находятся Призрачные Врата, что хранят провинцию от опасностей, таящихся в недрах Красной Горы. Оттого случайному путнику, вздумавшему прогуляться в этих местах, было бы особенно странным видеть здесь самую настоящую таверну. Загадкой являлось и то, что таверну не построили в городе, где доблестный Великий Дом Редоран охранял свои владения. Но обстоятельства обстоятельствами, а нашему путнику порядком наскучило стоять на холоде, а потому он решил зайти внутрь. Ярко горящие факелы по бокам давали возможность хорошенько рассмотреть всё вокруг. Чистота и опрятность были сразу замечены путником, который прикоснулся к двери, мягко повернувшейся на петлях, и впустившей его внутрь.

Убранство таверны соответствовало обычаям местных жителей, за стойкой расположилась, как видимо, сама хозяйка – хаджитка в простом, но из добротной ткани платье. Кивнув гостю и мурлыкнув что-то одобряющее в сторону жарящегося на вертеле в печи огромного куска гуарового мяса, она поставила на стойку кружку с вином. Вино было отменным, наполненный аппетитными ароматами воздух таверны навевал мысли о скором ужине. Путника расслабился, пересев с вином за столик неподалёку, предварительно положив несколько монет как уплату за будущий ужин. Вскоре его голова уже клонилась на грудь, видно было, что он порядком устал. Хозяйка уже думала попросить слугу проводить гостя в комнату, где он сможет выспаться, но тут дверь вновь едва слышно скрипнула, пропуская внутрь нового гостя. Точнее, гостью, ибо очертания фигуры говорили, что перед гостями особа женского пола. Отвернув капюшон, путница окинула помещение глазами. Острые уши, синеватая кожа и красные глаза говорили о том, что она принадлежит к народу тёмных эльфов. Или, как они сами привыкли себя называть, данмеров.

Отдав плащ слуге, девушка присела к стойке. Дорогая одежда и стеклянная кираса говорили о том, что дела её идут достаточно неплохо. Хозяйка таверны поставила перед данмеркой кружку вина:
- Под этим небом мы тепло приветствуем тебя! Куда держишь свой путь, сэра? На улице ночь, прохладно – я рада, что ты почтила своим присутствием моё скромное заведение. По одежде вижу, что ты непростая гостья.
- Приветствую и я тебя, хозяйка этой уютной таверны. Путь мой лежит в Кальдеру, была в Призрачных Вратах, один из Стражей имел наглость заявить, что никто лучше него не сможет спеть одну из древних песен нашего народа! Честно говоря, мне даже стало жаль этого юношу.
Данмерка залилась весёлым смехом, хаджитка улыбнулась и пододвинула к ней серебряную тарелку с ужином.
- Отведай моей кухни, сэра, а коли придётся по вкусу – так в уплату попрошу тебя одну из твоих песен. Ведь не просто же так у тебя на поясе висит какой-то музыкальный инструмент?
- Ты права, хозяйка, он со мной не случайно. Я Ни’алла, странствующий бард, исходила большую часть Морроувинда, бывала и на Солтсхейме и в Скайриме. Уверенна, твоя еда превосходна, под стать заведению. А потому, прошу тебя принять вот эту песню, которая должна тебе понравиться.

Путница встала со скамейки и подошла к ярко пылающему светом огня камину. Немного помолчав, она достала с небольшой сумки на поясе свой инструмент, по виду н6апоминающий тонкую трубку из дерева. Отблески пламени заиграли в её красноватых глазах, когда девушка поднесла трубку к губам. Раздавшаяся мелодия заставила многих уже собиравшихся идти спать посетителей опуститься на свои места. Даже случайный путник, незадолго до этого пришедший в таверну, поднял голову и помотал ей, прогоняя остатки дремоты. Нежные переливчатые звуки наполнили собой всё помещение этого приюта странников, вызывая в каждом свои, непохожие на другие, мысли. Нордлинг у стойки прикрыл глаза, вспоминая свою жену и детей, оставленных им ненадолго в родном городе. Слуга-хаджит пригладил шерсть на затылке и тихо начала мурлыкать какие-то слова в такт музыке, вспоминая вчерашний обед с оставшейся сегодня дома служанкой из этой же таверны. Девушка отняла трубку от губ и запела нежным голосом, время от времени, прерывая слова игрой на своём странном инструменте.

Над белой горою солнце встаёт,
Солнце встаёт, солнце встаёт;
А старый эшлендер по рыбу идёт,
По рыбу идёт, по рыбу идёт.

Что хочет рыбак, никому не понять,
Он многое видел и многое склал
В потёртый от времени старый рюкзак,
Кто помнил его, лишь тех с собой взял.

Подумав об ужине, в руки возьмёт
Лишь хлеба чуть-чуть да гуара кусок;
А в малой корзинке давно уже ждёт
Бутылка вина и красный платок…

Над белой горою солнце встаёт,
Солнце встаёт, солнце встаёт;
А старый эшлендер по рыбу идёт,
По рыбу идёт, по рыбу идёт.

Платок тот не прост, он подарен ему
Очень давно, да, очень давно;
Красивой хаджиткой, что любит его,
И смотрит в окно, да ждёт всё его.

Скажи мне, эшлендер, любил ль её ты,
И любишь ль сейчас, да, любишь ль сейчас?
А помнишь, скажи, в темноте её взгляд,
Смотрел ли в ответ, дарил ли цветы?

Над белой горою солнце встаёт,
Солнце встаёт, солнце встаёт;
А старый эшлендер по рыбу идёт,
По рыбу идёт, по рыбу идёт.

С улыбкой эшлендер что-то поёт,
О той лишь поёт, что сразила его;
А дома она давно уже ждёт,
Давно уже ждёт, и смотрит в окно.

И ужин готов, из гуара рагу,
И флин на столе, и рис в котелке;
Он рыбки с собою любимой несёт,
И песни поёт, благодарен Судьбе…

Над белой горою солнце встаёт,
Солнце встаёт, солнце встаёт;
А старый эшлендер по рыбу идёт,
По рыбу идёт, по рыбу идёт.

Музыка смолкла, девушка повернулась лицом к слушателям. На рыжеватой мордочке хозяйки таверны стояли слёзы, которые та не преминула тут же смахнуть платком. Улыбнувшись, хаджитка пояснила барду:
- Твоя песня очень напоминает историю, произошедшую со мной в юности. Конечно, что был не эшлендер, а торговец из города, но всё же. Жаль, сейчас его нет рядом, он вышел на своей лодке в плаванье и не вернулся. До сих пор вспоминаю, какой у него был взгляд, а хвост так и вовсе, сколько не ищи – пушистее не сыщешь! Однако, не буду я тебя мучить рассказами о своём прошлом, найдутся темы и поинтереснее. Расскажи, что нового нынче в мире творится? Говорят, что где-то появился очередной простак, возомнивший себя лордом Нереваром?
- Так говорят, любезная хозяйка. Стражи только посмеиваются, к ним вот такие приходят, чуть ли не раз в неделю и непонятно, как ещё добираются! Один даже вернулся назад с Красной Горы, и что самое странное – не заразился. Да вот только увидал там что-то такое, после чего и нескольких слов связать не может. Всё понимает, а произнести не может. Всяких ужасов я повидала, но даже думать не хочется, что он там сумел найти. Или что нашло его…
- Ну и дела! Впрочем, я благодарю тебя за песню, можешь занять комнату наверху, синяя дверь в конце коридорчика. И не беспокойся, ты с лихвой оплатила ужин и постель. Добрых снов, сэра.
- Добрых снов, хозяйка…

Девушка улыбнулась и стала подниматься на лестнице в комнату, вслед за ней шёл слуга хозяйки таверны и нёс ужин данмерки. Войдя в комнату, она всё же дала ему несколько мелких монеток и с благодарностью отпустила. Зажёгши в комнате факел, девушка подошла к окну и настежь его распахнула. Прохладный ночной ветерок развивал её волосы, где-то вдали слышались обычные звуки ночной жизни, но вот поближе знакомиться с издававшими их зверушками ей явно не хотелось. О чём свидетельствовала недовольная гримаска на лице при виде пролетающего невдалеке скального наездника и рука, лёгшая на рукоять меча. С улыбкой, вспомнив о том, что её песня понравилась хаджитке, данмерка разделась и легла спать…