Песнь о княгине Ольге. Баня

Как синие долы и днепровский плес
В кромешном сокрылись тумане,
Дорогой разбитой в прикиевский лес
Поспешно въезжали древляне.
Их витязей дюжина, столько ж бояр,
Да дюжина возов - предсвадебный дар.

Ни шагу в туманах не видно пути,
И мнится, на тропы зверины
Уж путники сбились; того и гляди
На зыбкие ступят трясины,
Где жадная топь норовит навека
Заблудшего враз заглотить ездока.

Ни воздух тяжёлый здесь ветр шелохнет,
Ни кроны дерев поколеблет.
Раскинутых всюду паучьих тенет
Ни муха, ни тля не избегнет.
Не щебчут дрозды, не поют соловьи,
И луч не проглянет сквозь сени листвы.

Торчащие корни и крючья ветвей
Терзая драгую одёжу,
В едино свиваяся с тучею змей,
Клубятся по мшистому ложу.
Их скользкий, чернеющий настил шипит,
Сетьми обвиваясь вкруг конских копыт.

Злорадно им ухают в спину сычи,
Им ворон погибель предвещет,
Им волк дышет в пяты, свирепо рычит,
И лязгает пастью зловеще,
И воем загробным на близкую снедь
Зовёт непрестанно кормилицу-смерть.

Готовясь к поживе, сам царь водяной
В затопленной призрачной роще
Браду свою смрадною склизкой волной
От ила и тины полощет
И о воду хвост в нетерпении бьёт,
Всю нечисть сзывая с подвластных болот.

Бормочут заклятия сосны-волхвы,
И с ними дубы чародеи,
Следы заметая с пожухлой травы,
Свой сговор плетут как злодеи:
"Не взвидеть вам света, ни сводов небес,
И в век не покинуть сей проклятый лес...".

Но всё же продравшись сквозь дебри дубрав,
Гнилые минуя болота,
Путь верный в завесе туманной сыскав,
В градские уткнулись ворота.
Поднялися вверх по широкой горе
И вмиг очутились на княжьем дворе.

Тут разом гостей обступили гурьбой
Бояре, Свенельд и дружина.
Выходит к ним Ольга с дворца, за собой
Ведёт малолетнего сына:
Румян, яснолик, синеок, златоглав.
То киевский княжич младой, Святослав.

Хоть молод годами, да держит уж стан
По-княжески. Взором сокольим
Смеряя хозяйски приезжих древлян,
Сверкает с-под шапки собольей.
И в дерзости взора, и в чертах лица -
Во всём удался в своего он отца.

"Восславятся боги за милость свою!
Боялась, что в блатах поганых
Вас леший сгубил, и вовек не узрю
Сватов дорогих, долгожданных!
Боялась, что Малу не быть уж женой,
А быть, горемычной, до гроба вдовой..."

Так молвила Ольга. Древляне в ответ:
-И мы уж со светом прощались
Стократно! С которой из тысячи бед
Мы только путём не встречались!
Нас за нос, видать, сам нечистый водил,
Да внял, знать, молитвам твоим - пощадил.

- Ах, что же гостей принялась я томить
Усталых пустою беседой?
Но княжие бани для вас растопить
Скорее велю. До обеда
Согрейтесь, обмойтесь! Дружина и я
Вам слуги сегодня, а вы нам князья!

Когда же прогоните усталь свою,
В чертог приходите. Я с вами
Воссяду за чашей и всласть напою
Заморским вином да медами.
Для вас там радушный очаг уж согрет
И праздничный стынет в честь вашу обед."

И Ольга хлеб-соль им из собственных рук
Вкусить предлогает с поклоном.
Древляне, окруженны толпами слуг,
Столь тёплым довольны приёмом,
Обив сапоги от дорожной пыли,
В ответ поклонились и в баню вошли.

Вдруг рухнул за спинами тяжкий засов:
Дорога к спасенью закрыта.
Вот баня горою усыпана дров,
Вот маслом горючим облита,
И та же рука, что ломала им хлеб,
Теперь обрекла их на пламень и склеп.

Лишь ветр на мгновенье из пекла изверг
Предсмертные Ольге проклятья,
Мученья и крики, но вскоре навек
Унёс в пепелящих объятьях.
И с ними весь щедрый предсвадебный дар
Всё тот же сожрал погребальный пожар.

Древлян палачи на ужасную смерть
В молчаньи взирали жестоко.
Сердца их студёны как каменна твердь,
Слезой не омочится око.
И баня ещё не сгорела до тла,
Как вестника Ольга к себе позвала.

-Древлянам такие поведай слова:
"Коль Малу ещё не постыла,
Уж еду я к вам. Но изволю сперва
Где Игоря прах и могила,
Как честной прилично вдове, потужить
Да славную тризну по мужу свершить."

Что вихорь понёсся от Ольги гонец,
Махнул сквозь градские ворота,
В проклятый направив прикиевский лес,
В дышащие ядом болота.
Он мигом исчез средь туманов во мгле,
Следа не оставив на топкой земле.