Я. Сейферт. На мосту Новотного
или на пару лет меньше,
попал я сюда впервые
и испытал потрясенье!
Стоял, не смея дышать,
не чувствуя запах акаций.
Не только смазливым актрискам,
и мне нелегко стареть.
И меня пугают болезни,
и мучает страх разлук.
Мне ясно –
жизнь состоит из прощаний.
Лишь птицам это неведомо.
Они поют с каждой ветки
о чем заблагорассудится
и счастливы потому.
Плотина в кружеве пены
и ныне бурлит,
волну за волной отматывая,
как фильм
о вечно живой любви,
крутящийся бесконечно.
Однажды при блеске молний
возникла из нежной пены
прелесть женского тела.
Стремясь воспеть чешских женщин,
я в волосы их вплетал
женственности венцы
и задыхался от трепета.
Пребывая у женских ног,
этим любовным мифом
жил я всю свою жизнь.
Но часто лишь блестки льдинок,
как мушки в мутной вуали,
покачивались в воде
около ледореза
под тяжкими сводами моста.
Прагу я ем глазами
по сию пору.
Привычно стою перед домом,
не спеша открыть свою дверь,
не в силах глаз оторвать
от задымленных крыш Праги.
Вдыхая удушливый смог,
я мысленно в пражских садах,
которые великолепны.
А были еще прекрасней,
доколе в них заглянуть
могли мы только извне.
Сейчас, как сто лет назад,
стою я над водосбросом,
сжимая металл перил
до жгучей боли в руках,
будто бы выжать смогу
из ледяного железа
капли горячих слез.
Свидетельство о публикации №113101207095