Триста спартанцев

День лучезарный, тихий, чистый
Над Грецией родной встаёт.
Царь Леонид всего лишь триста
Телохранителей ведёт.
Марш с флейтами, в плащах багровых,
В доспехах медных, без коней,
В объятьях дум войны суровых,
Навстречу участи своей
Спартанцы скоро совершили.
Недаром были так быстры:
Родную землю осквернили
Уже персидские костры.
Спартанский царь сказал: «Солдаты,
Мы, наконец, у Фермопил.
Велю, чтоб ни один из Спарты,
Не дрогнул и не отступил.
Нас мало, но покажем Ксерксу
Всю силу греческих клинков.
Ни одному дрянному персу
На греков не надеть оков!»

Настало время — бой кровавый
В ущелье памятном кипит.
Бой чести, доблести и славы
В веках не будет позабыт.
Никто не вскрикнул, умирая.
Лишь изредка предсмертный стон
Рождали души, отлетая
В потусторонний вечный сон.

Три дня спартанцам удавалось
Атаки персов отбивать.
Им ничего не оставалось
Как насмерть, до конца стоять.
Свобода Греции качалась
На исторических весах,
Её судьба тогда решалась
В бою, а не на небесах.

Звук битвы не ласкает слух.
Но почему, скажи, Создатель,
Там где отваги полон дух
Всегда находится предатель?!
Украдкой, козьею тропой,
Он неприятелей проводит.
И вот за строем новый строй
В тыл храбрецам уже выходит.

Спартанцы духом не упали,
С железной дисциплиной вдруг
Строй, ощетинившийся сталью,
Последний образует круг.
Стекает кровь с мечей и копий,
Спартанцев поредевший строй
Уже готов принять жестокий,
Неравный и последний бой.
Никто не думал о пощаде,
Встречая стойко свой удел,
Сникая в смертоносном граде
Безжалостно разящих стрел.
Все мысли на одной лишь грани,
Одним спокойна голова:
«Пусть мы умрём на поле брани,
Но будет Греция жива!»
1998