Карина

Отец,
я намедни свечи ходила ставить… молюсь за тебя с надеждой, но без успеха…
Решила опять письмо в никуда отправить… ведь ты уже 10 лет как от нас уехал.
Я помню, как моряков  провожали в рейды, и даже стальные нервы рвались от горя,
а волны паром  укатывал, словно грейдер; глаза стариков застыли в немом укоре.
Но мама с утерей справиться не сумела... Хворала душа. Болезнями без названий.
И я стала ждать. Так пленные ждут расстрела. Мгновенная боль терпимее ожиданий.
У Бога просила помощи каждый вечер, пускала весной бумажный кораблик в луже,
Надеялась, мама выживет, время лечит… но ей с каждым днем, увы, становилось хуже.
Как жаль, что последний путь не имеет цикла... Как глупо всю жизнь надеяться на удачу…
Мне сетовать больше не на что, я привыкла... Хожу на могилку. Даже почти не плачу.
Глазею на рифы... их размывает море, берёт по крупице тщательно и упорно...
А истина не рождается, папа, в споре, поскольку все то, что истинно любим, – спорно.
Работаю за жилье и буханку хлеба, раскладываю в столовой ножи и вилки.
Молитвы мои не слышит скупое небо, быть может, дойдет хотя бы письмо в бутылке…
Храню мамин локон, твой заржавевший кортик и синий берет с остатками бриолина…
Как старая шхуна в водах скорбит о порте, тоскую и я…
Целую,
Твоя Карина