***

ххх

Мне голос был. Когда б Ахматовой?
Та ж монограмма - А.А.А.
И ностальгия ароматами, -
как замок-призрак из песка.

На старом диске нашей памяти,
слегка шипящем: Ах! Ax! Аx!
Рукой изящной тихо ставите
пластинку, воскрешая прах.

Кружочек полихлорвиниловый,
фигурка девичья анфас,-
такая хрупкая и милая...

Не вы ль - благословенье мамино?
Да кто ж вы, госпожа Ананьина?
Увы, совсем не зияю вас.


ххх

Фальшивость питерской погоды:
Февраль - бездумный казначей,
сменив снега на вешни воды,
готов приветствовать грачей.

на фонe глупых прегрешений
природы, канувшей в абсурд,
еще абсурдней строит люд
хаос взаимных отношений.

И мы не лучше. Мы - такие ж:
то нежный вздох, то грубый «фас».
Но как условности откинешь,
чтоб с драмы не скатиться в фарс?

Откуда искренности взяться?
Из полымя - да в полынью...
Таков итог цивилизаций:
две крайности - «люблю - убью».


ххх

Нет нe дождетесь больше - в исподнем,
приговорите снова: «враль».
Лукавая - любая исповедь,
но не судите за мораль.

Нельзя за ангельскую искренность
бранить подателя листа.
Он верит абсолютной истине
животворящего креста.

Дезавуировано исподволь,
но вдруг явит из-за плеча
литое слово вновь и исконно
острей булатного меча.

Откуда взяться пересудам?
И чем отравлено вино?
Что может чувства быть абсурдней,
коль безответное оно?


Писать о феврале навзрыд...
Борис Пастернак

Тепло и тихо. И луна
ребенком, не поняв печаль,
была испугана, бледна...
А на земле рыдал февраль.

И по Фильтровскому шоссе -
от темных Павловских аллей,-
(ботинки плавали в глясе) -
до царскосельских тополей.

И не в пролетке «за шесть гривен»,
а в «жигулях» за триста рэ
Я с губ срывал как с ветки - сливы...
Что-что? - Да точки и тире.

Кивок прощальный, бездна ночи
тебя укрыла. Снег изрыт
под колеею. Только строчки
так глупо плакали навзрыд.