Не нужный никому

 
На фронте всё понятно – есть враг, и его необходимо уничтожить. Знаешь, что надо делать, как выживать… А в тылу – совсем по другому… Одиночество давило на плечи, на грудь, на душу, вернее, оно крошило душу как молот час за часом, неделя за неделей… Иной раз от беспомощности хотелось истерически завыть, рвать волосы на макушке, чтоб только одиночество испарилось, но… он себе во всём отдавал отчёт: кому он нужен, когда идёт война? Без руки и без ноги… Даже постирать бельё не под силу, да что бельё? В туалет сходить и то… огромная проблема. И… нет рядом живого человека…
В тысячный раз он вспоминал, как авиационная бомба попала в окоп прямым попаданием. Повезло тем, кого сразу укокошило, а он около года провалялся по разным госпиталям. Ему всегда везло, только вот наоборот. Вместо смерти, ему оформили инвалидность… Потом одна сердобольная старушка пожалела его: «Скажи спасибо, что не погиб…» Да-а-а, счастье на него обрушилось умопомрачительное! Сунул папиросу в рот, с третьей попытки зажёг спичку, и наконец-то сделал полную затяжку… Вот ещё одно счастьице… выпускать дым из ноздрей… Он размышлял о фронтовой поре: там хоть товарищи рядом, а здесь одни голые потемневшие стены, тусклое окно на улицу и тоска, тоска от одиночества и грязного белья, валяющегося на полу.
Конечно, можно было бы влезть в петлю, поставив точку… Но он на войне в таких передрягах выживал, столько раз от пули увиливал, что прямо-таки не солидно думать о самоубийстве. Правда, к нему заходили молоденькие девчата по комсомольским поручениям, интересовались, как он живёт, что ему надобно… Мусор уберут, папиросы принесут… И всё! На этом государственная опека над калекой заканчивалась. Но он никогда и ничего не просил, даже стеснялся собственных боевых наград. Просто понял, что никому не нужен…

                Записано со слов труженицы тыла
                Галины Васильевны Щёголевой