Утопленница

В далеком зареве тумана,
В тени горы, в тени обмана
Искрою озеро легло
И свечи мертвые зажгло.

Стояла рядом деревушка,
И там жила моя подружка.
За тыном тын, а вот и хата,
Что позже будет в миг проклятой.

На хутор вечер опустился,
Как тот барвинок в тыне вился,
Сияют зори в темном небе.
Здесь пахнет свежим белым хлебом.

Моя красавица-подружка
На стол накрыла мед, галушки,
Блины,сметану, молоко.
Порхала бабочкой легко.

На стол поставила две кружки,
Себе и матери-старушке.
Сидела девушка, молчала
И думала, кого встречала.

Встречала многих на селе,
Тех, с кем ей было веселей,
Есть много парубков хороших,
Но нет милее, чем Алеша.

Детьми вдвоем гусей пасли,
И жили рядом, и росли.
Его любила Леся долго.
Но чувства Леши скоро смолкли.

Объятья больше уж не грели,
И редко уж скрипели двери.
Рассвет не видели тайком,
Они два года не вдвоем.

Однако Леся все ж любила
И друга сердца не забыла.
Ее душа во тьме сгорала.
Любви досталось ей так мало.

Она за Лешей убивалась,
И радости осталось малость.
И много не спала ночей.
Все лились слезы из очей.

А Леша, с хутором простившись,
С подругой так не помирившись,
Уехал прочь на пару лет,
Сказал,что хочет видеть свет.

Прошло два года, от него
Нет писем, вовсе ничего.
Забыл он Лесю, не вернется.
Еще хлебнет он из колодца.

Иван Купала. Как обычно
В деревне празднуют привычно.
Венки, костер, вода и пляски,
Марена, плот и пару сказок.

Пошла на гору Леся в ночь.
Луна хотела ей помочь,
Ей ветер косы развевал
И песню робко напевал.

О травы ноги раздирая,
Она добралась все же к краю.
В лицо подул ей ветер вдруг,
Как будто щеки гладил друг.

Он нежно волосы трепал,
Неслись сквозь время тени скал.
И голос слышался Алеши:
"Люблю тебя, люблю, как можно!"

Разбилась гладь, услышан звон.
Осталась только песня волн.
Вода сомкнулась над девицей,
Теперь ей вечный сон приснится.

И плыли по озеру свечи в венках,
Мало,кто знал сегодняшний страх.
Плохое сожгли, увезли на плоту,
И в танцах ловили цветы на лету.

Веселая ночь. Однако, старушка
Тревожно глядела во тьму деревушки.
Неладное что-то почуяла мать,
Глядела уныло на хмурую гладь.

Светает уже, а Леси все нет.
Явился кровавым сегодня рассвет.
Мать знала, что Леся уже не вернется,
Под темной водой уже не проснется.

Затянуто небо аспидом туч,
Пробиться не может солнечный луч.
Выходит вода из берегов,
Селяне бегут под соломенный кров.

И молятся молниям темных небес,
А вдруг посетил хутор их бес?
О землю святую все бьются челом,
Не зная, что сами становятся злом.

Послышался визг, осколки звенят.
Тревожно блеяние белых ягнят.
Ударила молния, крыша горит,
И озеро грозно с селом говорит.

В сиянии белом плескалась вода.
Явилась из волн девица тогда,
Бледна и прозрачна, как будто в тумане,
И свет ее очи людские поранил.

Глядела девушка печально,
Она была само отчаянье.
Все шла по зеркалу воды,
И вместо слез служил ей дым.

Она держала к хатам путь,
Она хотела жизнь вернуть.
Она шла мстить своей любви,
Она вернулась, чтоб убить.

В душе ее есть место злости,
Душе нет места на погосте,
Она изгой из царства Мертвых,
Она за руку ходит с чертом.

Ей вихрь - друг, а солнце враг,
Ей дом теперь - извечный мрак.
Ее кровать - вода и ряска,
И лик утопленниц ей маска.

Она, украшенная тиной,
Забила насмерть всю скотину.
Она неслась за час чумой,
И стала вновь в воде немой.

Она во сне пришла к Алеше,
Убила ядом его лошадь,
Ему являлась в каждой луже,
И с новым днем Алеше хуже.

Тогда Алеша занемог,
Нес пал, не ел, не знал дорог.
Он видел Лесю каждый день,
В сиянье белом ее тень.

Она звала его, манила,
С ней рядом быть всегда просила.
Совсем мальчишка бледен стал,
Сменил улыбку на оскал.

Метался он туда-сюда,
Страшна ему теперь вода.
И ночь, и день ему не в радость,
Осталось жить ему лишь малость.

Под сенью сумерек один,
Шел к озеру, ломая тын.
Алеша песню слышал четко,
Она слышна была из лодки.

Явился Леша в хутор как?
Его сквозь сон пронес тот враг,
Тот друг, утопленница та,
Что из-за парубка мертва.

Его уже ласкали волны,
Он вместо песни слышал стоны,
Но продолжал еще идти.
Он смерть свою хотел найти.

Явилась вдруг его сирена,
Еще не тронутая тленом.
Она за руку повела,
Сказала эти вот слова:

-Тебя, любимый, не забыла.
Как жаль, что я тебя убила.
Но ты меня убил ведь раньше,
Со мной таким же скоро станешь.

И Леся нежно обняла,
Венок с ромашками сняла,
Прильнула, будто бы живая,
И только кожа ледяная

Жгла сердце парубка так больно,
Казалось, девушка довольна.
Она его поцеловала,
И в миг Алеши уж не стало.

Он навзничь в воду повалился.
Дымок лишь с берега курился.
А Леся, радостно смеясь,
На хутор наплевала грязь.

Носилась вихрем по воде,
Пугала ночью всех людей.
Огни на озере зажгла,
С рассветом только спать легла.

Селяне утро все шептались:
- У нас в деревне нечисть, гадость!
Скот вырезан, разбиты окна,
В хлеву солома даже мокнет!

Да что же это за проказа?!
Быть может, это силы сглаза?
А нет, постой-ка, помнишь Лесю?
Она убилась, вроде, здесь.

Ты помнишь, как тянулась к Лешке?
За ним бежала по дорожкам?
А он ее обидел, кинул,
Ее любовь дурак отринул.

И вот она с горы слетела,
Исчезло вовсе ее тело.
Никто не мог найти его,
И все боялись одного.

Она утопленницей стала,
Ей месть и жизнь вторую дали.
Свела она Лешу с ума,
Теперь в глубине не одна.

Она убила весь наш скот,
Она сломала тын и плот.
Она во снах к нам приходила,
И лишь любимого убила.

Давайте, мы умолим душу,
Быть может, Леся станет глуше.
Она покой тут обретет.
Мы озеру подарим мед.

- Нет места девке на погосте!
Она и так чужая гостья!
И мать ее колдунья-бабка,
Прокляла всех нас тут украдкой!

Утопленниц не чтим мы здесь.
Мы ей еще объявим месть.
Молитву зло пока боится,
Девчонка скоро усмирится.

- Эх, зря ты так, Варвара, кажешь.
Слова твои тебе на страже.
Ох, чует сердце: что-то будет.
Еще узнают Лесю люди.

- Оставь ее, Остап, оставь.
Она средь нас как будто ржавь.
Бояться мертвых как-то глупо.
И в эту самую минуту

Раздался вой, похоже, волчий.
Ну да, конечно, дело к ночи.
Но голос волка не такой,
И тот, что выл, чуть-чуть другой.

Луна желтела в небесах.
Село накрыл вчерашний страх.
Явилась нечисть чащи леса,
Которой нет с живыми места.

- Сегодня полная луна,
Пришла к вам, люди, не одна.
Что-что? Нет места на погосте?
И вы меня не звали в гости?

Варвара, душенька, пойми,
Я не сгораю от любви.
И мне молитва не страшна:
Со мной ни Бог, ни Сатана.

Остап, мой друг, я вас жалею,
И тронуть силой вас не смею.
Я обещаю вам покой,
Вы не следите за игрой, -

Сказала Леся, глядя в небо.
- Давно здесь милый Леша не был.
И полуволк завыл в ответ:
- Любовь искал весь белый свет.
Но здесь любви уж точно нет.

Я хлопцем был давно-давно.
На жизнь мне стало все равно.
От смерти волк меня спасал,
И так я оборотнем стал.

Познал я силу и свободу.
Я жил подальше от народа.
Луна мне мать, отец мне - ветер.
Я засыпаю на рассвете.

Вчера меня задела пуля,
Я умирал, меня вернули.
И у воды, едва дыша,
Услышал шорох камыша.

Она пришла ко мне вся в белом,
Она меня лечить хотела.
Рукой по ране провела,
Все зажило, во мне нет зла.

Она делилась своей болью,
Она со мною стала вольной.
Ей разрешили быть со мной,
Не вынести ей боль одной.

- А стало что с тем хлопцем, Лешей?
Вернуться он никак не сможет? -
Спросила мать у полуволка,
Но тут же женщина умолкла.

- Он сделал много зла хозяйке!
Сейчас подобен он мозаике.
Никто в воде его не сыщет.
И даже крук над ним не свищет!

И пламенем горели очи,
Смотрел на люд холоп по-волчьи.
За руку взял он Лесю нежно,
Уходят вместе безмятежно.

В лесу у озера сказал,
Сменив улыбкою оскал:
- Спасибо, Леся, что со мной,
Что стала мне такой родной.

Любить все люди не умеют,
Они не ставят даже цели.
Но мы с тобою всем покажем,
Что нечисть это может даже!

Пускай не тьма, пускай не свет,
Мы где-то между, вот ответ.
С тобою вместе навсегда,
И нам горит в ночи звезда.

- Мой волк любимый,лишь с тобой
Я, наконец, нашла покой.
С тобой лишь я узнаю счастье,
Пускай хоть в бурю и ненастье!

И не страшась, могу обнять,
С тобой ступить на берег, гладь.
Мне холодно, согрей мой друг,
Почувствуй сердца мертвый стук.

Хоть в нас не тьма, и в нас не свет,
Тебя мне ближе точно нет.
С тобою вместе навсегда,
И нам в ночи горит звезда.