Комсомольский прожектор! Ч. 9 роман

Комсомольский прожектор! Ч. 9 роман
Леонид Крупатин
ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://stihi.ru/2012/12/04/8618

СБОРНИК "КОМСОМОЛЬСКИЙ ПРОЖЕКТОР!" рец.0, Фрагмент романа "Неравнодушье, как диагноз!"

ЧАСТЬ девятая, АВАРИЯ! ХУНВЭЙБИНЫ – ВПЕРЁД!
   На работе меня тоже ждал «подарок». Сгорел мощный электродвигатель  5 киловатт на агрегатном станке на участке, закреплённом для профилактики за мной. При чём, он был  установлен три дня назад вместо сгоревшего такого же двигателя. Первый двигатель сгорел из-за  недосмотра станочника, который взялся из жадности обслуживать сразу три агрегатных станка и, удалившись от этого, не заметил, что фрезу заело. А заело тоже по его вине, так как он поставил под обработку некондиционную заготовку, не заметив прилив, не обрезанный сталелитейным цехом и незамеченный их ОТК.  На этом станке, сработала тепловая защита, но двигатель уже испытал  аварийный перегрев и нужно было ему дать остыть. А станочник, чтобы не терять время на вызов электрика и «не засвечивать»  свой недосмотр, сам открыл электрический щит, воткнул назад кнопку возврата защиты и  зафиксировал её спичкой. Потом, быстро поставив новую фрезу, продолжил работать. Через полчаса этот двигатель задымил.  Это случилось в моей смене. На вызов ходил не я. Увидев в журнале, что Генка пошёл на вызов на мой станок, я тоже пошёл туда. Генка уже снимал сгоревший мотор. Я спросил, выяснил ли он причину. Он, перекрикивая гул цеха мне сказал:
-Я удивляюсь, что сами станки ещё не сгорели. Всё работает без остановки круглосуточно!
-Защита сработала? – спросил я.
-Как она сработает? Ты посмотри!
  Я глянул и увидел подоткнутую спичку.
-Ты почему не вызвал энергетика? – возмутился я.
-Он на партсобрание ушёл!
-Где мастер?
-В электроцех за моторами поехал на электрокаре! Ты  лучше  помоги мне погрузить мотор!
-Это не главное! Я пошёл за энергетиком!
  Партсобрание проходило обычно в Красном уголке. Я подошёл, постучал, приоткрыл дверь и найдя глазами энергетика поманил пальцем. Он встал, спросил разрешение у председателя собрания и вышел. Я объяснил причину и сказал, что этот случай нужно как-то зафиксировать, так как вина не наша.
-Ты прав! Иди туда! Я сейчас! – сказал он и  вернулся в дверь.
  Вернувшись к станку, я обошёл его и увидел фрезу стоящую на бетонном полу, стоящую в прислоненном состоянии к станине станка. Зубья у неё в одном месте были варварски изуродованы. Я подошёл, нагнувшись, пощупал её, а она ещё тёплая. Я подошёл к станочнику, обслуживающему другой станок и спросил, кивая на фрезу:
-Заклинило?
-Да-а! - ответил он, - Заготовка бракованная попалась! - и кивнул на деталь под верстаком.
   Я подошёл, поднял деталь и увидел сильнейший прилив. Явный брак, который трудно было не заметить. И тут подошёл энергетик и начальник этого участка, которого  энергетик тоже забрал с собрания. Я молча, показал подошедшим деталь, фрезу и повёл к тыльной стороне станка, где расположен электрощит. Открыл дверцу и показал спичку, воткнутую в защиту. Начальники переглянулись. Энергетик спросил, сколько станков обслуживает этот оператор-станочник.
-Три! – ответил начальник участка.
-Этому негодяю и один доверять нельзя! – сказал энергетик, - Надеюсь,  в акте будет отражено не только нарушение технологии, но и нарушение техники безопасности, так как он самовольно залез в электрощит! Документ мне сегодня на стол. Если меня он не устроит, то я буду писать докладную уже на вас, как бы я вас ни уважал!
-Да! Конечно! Но у меня не вышел один алкаш на работу и пришлось этого станочника просить поработать на трёх станках!- оправдывался начальник участка.
   Я подошёл к ним и сказал:
-Прошу не упускать ещё один момент! Как эта деталь-заготовка прошла контроль ОТК сталелитейного цеха?  Разрешите мне взять эту деталь и сфотографировать для «Комсомольского прожектора».
-Да! Да! – с удовольствием закивали головами оба начальника.
-А вы пока примите меры, чтобы вызвать сюда начальника ОТК сталелитейного цеха!
Начальники удивлённо переглянулись и мой начальник, то есть энергетик сказал:
-Этого мы не можем сделать! Он нам не подчиняется! Ты что выдумываешь?!
-Тогда пусть наш начальник это сделает! Обратитесь к нему!
-И наш начальник на это не имеет права! Он может вызвать  начальника ОТК нашего цеха, но не чужого цеха!
-Тогда это сделаю я! Но нашу вину эта бракованная заготовка не уменьшает! Так что каждый должен отвечать за своё! Мотор сгорел по нашей вине! – и пошёл я в приёмную начальника цеха.
Я пришёл как раз вовремя, потому что начальник цеха возвращался с партийного собрания.
-Вы куда забрали с собрания двух начальников сразу? Что случилось?- обратился  он ко мне.
-Извините, но на втором механическом участке сгорел мотор на агрегатном станке. В общем-то по вине нашего цеха, но есть и вина сталелитейного. Поэтому  я  от «Комсомольского прожектора» хочу вызвать  к нам в цех начальника ОТК сталелитейного цеха, а это можно сделать только через начальника сталелитейного цеха. Поэтому я хотел с вашего разрешения позвонить ему с телефона приёмной.
- И как это будет выглядеть? Вы уполномочены на это? Ведь,  даже я этого не могу сделать без ведома… ну,  хотя бы главного инженера или замдиректора по производству?
- Если меня проигнорируют, то карикатуру начальника сталелитейного цеха  в руках с бракованной деталью мы нарисуем сегодня же и повесим на стенде у главной проходной, да и ему на кожаную дверь силикатным клеем приляпаем!- ответил я,  с горечью улыбаясь, но вполне серьёзно.
-И со мной вы так можете поступить? – покраснев лицом, спросил начальник цеха.
- С вами нет! – ответил я, так же  улыбаясь, - Потому что вы благоразумный человек и так не поступите!
-Ну, спасибо! Уважили!- с издёвочкой сказал начальник, - А не будете ли вы так великодушны, исходя, так сказать, из цехового патриотизма, не афишировать вину нашего цеха в том, что сгорел мотор? Мы сами тут примем меры, накажем, кого положено! Не надо нас подставлять в масштабе завода, коль вы нашим воздухом дышите!- сказал он это, с хитринкой глядя мне в глаза своими пронзительными восточными глазами.
-А вот этого не получится! – ответил я. – Дело в том, что тепловая защита от электрической перегрузки для того и существует, чтобы в таких ситуациях не мог сгореть двигатель, а этот «передовик многостаночник» спичкой загрубил тепловую защиту, самовольно открыв электрический щит. Если начнут серьёзно разбираться в причинах, то, как раз,  и поймут, что мы специально подняли шум насчёт бракованной детали, чтобы скрыть свою вину в сгоревшем моторе. Вот как!
-Ну-ну! – сказал начальник, - Звоните, но как вы будете представляться? От имени нашего цеха?
-Нет! От имени «Комсомольского прожектора» Завкома комсомола. Разве вас не предупредили о наших полномочиях?
-Говорили месяца три назад на планёрке у директора, но мы не думали, что это всерьёз и надолго. И потом… до вас никто нас не беспокоил.
-Я же не для личных интересов. Мне это лишняя морока. Но если мне доверили и, если это нужно заводу, то я готов!
-Дерзайте! – сказал он, вздохнув,  и ушёл в кабинет, оставив дверь открытой и придержав её, чтобы она не закрылась.   
  Я спросил у секретаря начальника имя отчество начальника сталелитейного цеха и попросил номер телефона. Она нашла номер, подвинула к себе телефон и сказала:
-Я сейчас соединю!
-Ни в коем случае!- сказал начальник из кабинета, - У вас, Елена Евгеньевна,  есть работа, занимайтесь ею. Или вы секретарь Начальника штаба «Комсомольского прожектора»?
-Нет, нет! Извиняюсь! Но я думала, это же для цеха надо! – сказала она,  вспыхнув краской лица, и отодвинув от себя телефон в мою сторону, - Вот! -  шепнула она, ткнув пальцем в телефонный справочник.
-Для цеха я сам сделаю всё, что нужно! – сказал начальник очень назидательным тоном, - Пригласите ко мне энергетика и начальника второго мехучастка!
   Мне ответила по телефону секретарь начальника сталелитейного цеха. Я представился начальником  Штаба Комсомольского прожектора завода и попросил соединить с ним.
-Ну-у-у, не знаю, не знаю! Будет ли он разговаривать с вами, потому что он занят! Может быть,  вам поговорить с нашим комсомольским секретарём или хотя бы с парторгом?
-Нет!- настойчиво ответил я, - Я не займу много времени. Нам нужно, чтобы он прислал в цех сварных Рам своего начальника ОТК. Мы должны  показать ему факт брака, который мы получили из вашего цеха.
    Секретарь сказала:
-Одну минуту…. – и слышно было, как она пошла. Начальник, после короткого перерыва, взял трубку:
-Слушаю вас! Представьтесь!
-Я начальник штаба…
-Я не знаю такой должности в штатном расписании завода!- перебил он меня, - Вы зарплату где получаете?  Кто сейчас за вас исполняет ваши  должностные обязанности, пока вы занимаетесь общественными?
Я растерялся и вспыхнул, но после короткого замешательства я сказал, как можно спокойнее:
-Вас никто не уполномочил контролировать мою загруженность по работе, а я вам как раз звоню по срочному производственному  вопросу, а не по общественному. Меня на это уполномочил Завком  комсомола и Партком завода. Если не хотите решать этот вопрос со мной, то будете решать с Парткомом. А на вас нарисуем карикатуру и  на Центральной проходной в масштабе Один к одному! У вас какой рост?
  Тот бросил трубку. Из кабинета моего начальника послышался невесёлый смешок и слова:
-А вот насчёт совмещения общественных обязанностей и должностных, это он верно подметил! Этот вопрос Партком и Завком комсомола не продумал! Как бы вам это не навредило!
   Значит,  он слушал наш разговор. Я подумал: - Да. Вова Сергеев был прав. Боком мне выйдет этот «Прожектор»!
   Я набрал телефон приёмной Завкома Комсомола, секретаршу попросил  соединить меня с Сергеем Владимировичем. Она спросила меня, кто его спрашивает, и  я ответил:
-Начальник штаба Комсомольского прожектора Крупатин.
-Сейчас минуточку! – сказала она. Её долго не было слышно, потом она откуда-то вернувшись,  спокойно, судя по звукам, уселась в кресло, взяла трубку и прохладно сказала:
-Позвоните попозже, Сергей Владимирович занят. И положила трубку. Я постоял возле стола в раздумьи… Нет. Нет. В растерянности… Медленно повернулся и пошёл из приёмной. Мне двое уже ясно намекнули, что с меня спросят за мои прямые, а не общественные обязанности. А как тогда совмещать эти обязанности. Как я могу спрашивать с тех, кто спросит с меня? Надо во- первых, идти работать! А на кой же чёрт эта  «трепология»? Ведь сам  Секретарь Парткома завода нам говорил, что наши права в наведении порядка не ограничены! Я развернулся  и резко пошёл назад в приёмную начальника. Не доходя до  неприкрытой двери приёмной я услышал голос начальника цеха, который с усмешкой говорил секретарше:
-***вэнбины у нас не пройдут!
  Секретарша с улыбкой его поправляла:
-Хунвэйбины! Пё-о-отр Михайлович!
-Да какая разница! Ха-ха-ха! – возражал тот.
Я зашёл в приёмную, начальник на полуслове перестал хохотать и замер с разинутым ртом.
-Пётр Михайлович! Но пасаран хунвэйбинам! Можно я ещё позвоню?
-Куда? – спросил он.
-В партком! Хочу выяснить, мы хунвэйбины или нет?
-Ну, ну… может быть вы всё-таки займётесь работой, за которую вам платят зарплату? – дрожащими губами проговорил он.
-А потом займусь той работой, за которую платят мне зарплату. – сказал я, при этом взял со стола справочник телефонов, нашёл телефон приёмной Секретаря парткома и набрал.
   Ответила секретарь приёмной:
-Приёмная Партийного Комитета Волгоградского тракторного завода имени Феликса Эдмундовича  Дзержинского, слушаем вас внимательно. Представьтесь, пожалуйста.
-Начальник штаба Комсомольского прожектора Волгоградского Тракторного завода имени Феликса Эдмундовича Дзержинского Крупатин Леонид Васильевич. Соедините, пожалуйста, меня с Секретарём Парткома по срочному делу.- сказал я металлическим голосом.
-Минутку! – сказала она и ровно через минуту, в течение которой я вспомнил, что Секретаря Парткома зовут Фёдор Иванович.
-Я вас слушаю, Леонид Васильевич!- ответил мне спокойный, полный достоинства голос. При этом мой воинственный накал значительно снизил свой уровень, но тем не менее, козерог во мне сработал.
-Извините, Фёдор Иванович! Скажите, пожалуйста, Комсомольский прожектор профанация? Для того, чтобы об этом в газетах написать? Ведь вы говорили, что надеетесь на нашу помощь!- голос мой всё же набирал металлические ноты.
-Подождите, Леонид Васильевич. – мягко остановил он меня, - Почему вы разговариваете со мной таким тоном? Я вас в чём-то обманул? Вы ко мне обращались с каким-то вопросом? Я вам отказал?
-Нет! Но по отношению к нам, прожектористам,  начальников цехов получается, что мы хунвэйбины! У меня спрашивают, за что я зарплату получаю!
-Кто спрашивает?
-Ну, например, начальник Сталелитейного цеха…
-Ещё кто?
  Я замялся и ответил:
-Ну, у меня лично пока только он, но я уверен, что в таком положении все цеховые «прожектористы» и если вы их не защитите, то из Комсомольского прожектора будет профанация.
-Ну, вы не к месту употребляете это выражение, но я понимаю, что вы имеете в виду.  Надо бы всё-таки субординацию соблюдать и через голову Секретаря Завкома комсомола не действовать. Я задам ему вопрос по ситуации сложившейся у вас, а он не в курсе.
-Он не в курсе, потому что не захотел со мной разговаривать, а у меня нет возможности звонить ему второй раз, потому что я в промасленной робе ремонтирую  станки и с меня спросят мои начальники, с которых собираюсь спрашивать я.
-Расскажите мне вашу проблему! – сказал Секретарь парткома.
Я изложил всё, лишь вскользь упомянув, что кроме брака, допущенного сталелитейным цехом, пропущенным его ОТК,  есть вина и нашего оператора-станочника, работавшего на трёх агрегатных станках одновременно, а в результате сгорел большой электродвигатель. Я просил начальника Сталелитейного цеха прислать к нам в цех своего начальника ОТК, зафиксировать факт пропущенного вопиющего брака, а он спросил, где я получаю зарплату и кто за меня исполняет мои обязанности, пока я занимаюсь общественными. Я это делал с ведома начальника нашего цеха, который сказал мне, что он не компетентен требовать у другого начальника цеха направить к нему его начальника ОТК.
-Что вы намерены в таком случае предпринять? – спросил Секретарь Парткома.
-Если начальник защищает своих бракоделов, значит меры надо принимать к нему самому!
-Логично! Принимайте! Никто ваши права ограничивать не будет! А если будут  необоснованные нападки на вас и цеховых членов КП, то обращайтесь к Сергею Владимировичу в любое время. Больше он не откажется разговаривать с вами. Это я вам, Леонид Васильевич, обещаю!
    Тогда я за вечер нарисовал две карикатуры. Одну на двух склеенных ватманах, другую на одном, но одинакового содержания: Начальник с выпуклым животом и надутыми щеками сидел в кабинете за столом с кривой ухмылкой и прикрывался рукой от луча прожектора от большого фонарика с надписью «Комсомольский прожектор!». За его спиной стоял мужик в белом халате с биркой на груди «ОТК». Фонарик  держали трое молодых людей с повязками «КП». Начальник спрашивал: «Кто вам платит?»,  а «прожектористы» отвечают: «Кто вам платит за брак?» При этом на столе у начальника лежала бракованная деталь, сфотографированная мной. Утром мы с Генкой с утра пораньше пошли и приклеили большую карикатуру на стенд у Центральной проходной, а малую карикатуру, зайдя в приёмную начальника Сталелитейного цеха, приклеили  силикатным клеем на его, обитую кожей,  дверь. Начальник выскочил из кабинета, маленький как пацан,  и кинулся на нас в драку. Я сказал, что за его хамское поведение он будет ещё раз висеть у проходной в новой карикатуре. А кожу на двери он должен поменять за свой счёт, а не за счёт цеха, иначе мы проверим и тоже нарисуем карикатуру наравне с бракоделами его цеха.  В этот же день я дал  в заводскую многотиражку заметку  под названием «Сводки с Переднего Фронта «Комсомольского прожектора». Да, я забыл сказать, что когда я, после разговора с  Секретарём Парткома, спустился в цех   и пошёл на свой участок, через полчаса за мной прибежали из моего отдела и сказали, что меня срочно требуют к телефону какое-то начальство. Звонил мне Секретарь Завкома Комсомола и,  извиняясь,  сказал, что он разговаривал как раз с Москвой,  с ЦК Комсомола и не мог прервать разговор и что я сам решаю, как и кого наказать в моральном плане, но чтобы не очень унизительно было.
    А вот теперь ещё сгорел мотор на  участке,  закреплённом за мной…  Я сразу проверил состояние тепловой  защиты. Защита сработала, но щит электроаппаратуры не то, что не заперт, но даже приоткрыт. Станочник, не глядя мне в глаза, сказал, что сам в аппаратуру не лазил. Это ложь, но не докажешь. Надо ставить вопрос об установке замков под сложный ключ, иначе эти «рвачи» в погоне за заработком так и будут «загрублять» защиту самовольно. Но в чём же причина? Мотор не должен был сгореть, если не было механической причины или брака в обмотке мотора. Я уточнил у станочника – не было ли аварийной остановки, не тупые ли фрезы! Он всё отрицал.
    Подошёл ко мне Вова Сергеев. Он какой-то серый, как туча. Я посмотрел на него вопросительно. Он помедлил и крикнул мне в ухо:
-У меня тоже мотор сгорел! Второй! Я сейчас пойду,  возьму в кладовой тестер, проверим обмотки на витковое замыкание.   
   Вова принёс тестер, проверили мой мотор – всё нормально. А мотор сгорел. Пошли на его участок, проверили –всё нормально. Меняем моторы. Подходят наш энергетик с начальником участка. Начальник участка, нагнувшись к нам, кричит почти на ухо:
-Ну, что? Обосрались «прожектористы»? На кого вину будете списывать?
-На вас!- ответил я, - Ходите и караульте, чтобы ваши станочники не лазили в электрошкафы, не включали и не «загрубляли» тепловую защиту. Я не только  бракованную деталь сфотографировал, когда сгорел предыдущий двигатель, но и спичку в тепловой защите. Могу и вас с вашим станочником-фрезеровщиком нарисовать и на главном стенде повесить. Скоро там место освободится! И на этот станок я пришёл, а щит был открыт. Может быть,  ваш станочник успел вытащить свою спичку из тепловой защиты. Открывать он умеет электрощит, а закрывать – нет!
- А, может быть,  вы забыли закрыть щит! Как вы докажете?
-Ну, если докажу, то мало вам не покажется! – ответил я.
Поставили вдвоём с Вовой новые двигатели на моём участке и на Вовином. Запустили станки. Я понёс инструменты в отдел. Вова пошёл на свой участок. Я присел за столом, задумался. Что же за причина?  Почему горят двигатели? Может быть не только у нас в цеху такое положение? Только я подумал, а в отдел стремительно зашёл Вова.
- Лёнь! По-моему двигатели и у тебя и у меня греются не нормально. Скоро тепловая защита сработает! Пойдём! Я сейчас возьму токоизмерительные клещи!
 Я вскочил с места взял перчатки инструменты. Контрольная лампочка на шее. Но я остановился и задумался. Вова возвращался из кладовой с клещами.
-Стой! – сказал я, и подойдя к своему шкафчику, достал фотоаппарат, повесил его на шею под куртку, - Сейчас выбьет защиту, а мы издали понаблюдаем, как поведёт себя станочник!
  Вова улыбнулся, кивнул.
По пути на участок, мы,  крича друг другу почти на ухо,  пытались рассуждать о причине аварий с двигателями. Я сказал:
-А может быть и в других цехах такое?
 Вова с сомнением посмотрел на меня и пожал плечами. Вдруг, он толкнул меня и указал пальцем вперёд. Я увидел издали, через два ряда станков, что станочник открывает электрошкаф  станка, на котором мы меняли двигатель. Мы с Вовой присели, я отдал ему свои перчатки и инструменты, открыл футляр фотоаппарата  и, согнувшись,  побежал вперёд. Снимок получился отменный! Вор пойман! Но причина, почему греются двигатели, не ясна. Я повесил на отключённый рубильник плакат «Не включать! Работают люди!» . Погрозил пальцем станочнику и пошёл в отдел. Оглянулся на Вовин участок, а он мне машет рукой – зовёт. Я побежал к нему. Он показывает пальцем вперёд. Я вижу, что на его станке станочник «колдует» над тепловой защитой при открытом шкафе. Я тоже сфотографировал. Вернувшись в отдел, я достал записную книжку с телефонами «прожектористов» других цехов. «Прожектористы» почему-то почти все были электриками. Хотя я догадался. Ведь это же «рабочая интеллигенция». Электрики – самые интеллектуальные люди на производстве. Я позвонил в Прессовый цех и спросил, часто ли у них горят двигатели? Мне сказали, что случился какой-то «бум» аварий, горят двигатели, при чём, новой «перемотки», а старые стоят и работают нормально. Я позвонил «прожектористам» Электроремонтного цеха и спросил, не могут ли они узнать, не менялось ли что-то в технологии перемотки  сгоревших электродвигателей? Они узнали и позвонили мне. Оказывается,  недавно получили импортную эмалевую обмоточную проволоку. Я попросил прочитать на бирке, что за проволока и откуда. Они проверили и,  перезвонив,  сказали, что проволока немецкая, но перевода нет,  только можно разобрать сечение.  Я задумался и вспомнил, что Лариса мне рассказывала о переводчике их конструкторского бюро, что он у них полиглот. Я позвонил Ларисе и с радостью услышал её голос… Но голос  её был какой-то убитый. Я спросил,  не сможет ли она попросить их переводчика перевести товарную бирку с электрообмоточного провода? Она сказала, что может. Я сказал, что сейчас позвоню в Электроремонтный цех и ей «прожектористы» принесут бирку.
-Хорошо.  - сказала она, - Завтра утром за  переводом  пусть зайдут. Меня не будет, то я девчонкам оставлю перевод.
-Спасибо, Ларчик! – сказал я и хотел ещё чего-нибудь добавить, но она положила трубку.
  В конце рабочего дня ко мне подошёл наш энергетик и со змеиным взглядом спросил:
-Ну, что? Обосрался «комсомольский прожектор»? В чужом глазу соломинку вижу, а в своём и бревно незаметно?
-Вы о чём? –спросил я, догадываясь, что он имеет в виду.
-Почему двигатели горят только у вас? У «прожектористов»?
-Во-первых! Не у нас, а у вас! – ответил я, - Потому что участки распределили для надзора только две недели назад и мы себе взяли самое сложное оборудование – механические участки с агрегатными станками,  а стоять пастухами у станков и отслеживать, чтобы станочники не  «загрубляли» тепловую защиту, в надежде доработать смену по принципу - «после нас хоть потоп», мы не имеем возможности –у нас трёхсменная работа. А во-вторых, надо вешать серьёзные замки на электрощиты станков, чтобы не было доступа посторонним, а в-третьих, двигатели горят не только у нас, но и в других цехах и именно, поступившие из ремонта  электроцехом и именно последней перемотки. Вам, как энергетику было это легче выяснить, а приходится это делать мне!
-Следить надо за станками, как положено, а не общественными делами  заниматься в рабочее время! Тебя начальник цеха с парторгом ждут в кабинете начальника цеха. Иди!
   Меня переклинило в мозгах! Вот,  негодяи! Они меня собираются отчитывать за эти аварии! Как же сдержаться, чтобы не нахамить? А то ведь меня обвинят во всех грехах и смешают с навозом! Может быть позвонить сначала в Завком или в Партком? Нет! Надо их выслушать. Выслушать спокойно,  быть готовым к самым подлым высказываниям, иначе я разволнуюсь и не смогу им сказать так толково, как энергетику. Стоп! А почему я их  подлости должен выслушивать и оправдываться? Пусть они это в письменном виде мне предъявят, чтобы я мог это и в Завкоме и в Парткоме предъявить. А если будет надо и в заводском «Комсомольском прожекторе» опубликовать и в заводскую многотиражку дать материал.
       Я зашёл в приёмную. Секретарь вскочила с места, чтобы доложить начальнику, но он меня увидел в открытую дверь кабинета и крикнул:
-Заходите!
Я зашёл в кабинет и остановился перед т-образным столом с кожаными креслами. Руки с резиновыми перчатками и контрольной лампочкой я  сложил сзади за спиной. На одном из кресел, прямо перед начальником сидел вполоборота ко мне парторг и косо на меня смотрел.
-Ну, и…? – загадочно спросил у меня  начальник цеха.
-Что «и»? – переспросил я, - Чуть-чуть яснее можно?
 Начальник многозначительно вздохнул и глянул на парторга. Парторг понял и, развернувшись в кресле чуть-чуть ко мне, начал:
-Леонид Васильевич…  Как воспринимать нам ваше совмещение общественных обязанностей с профессиональными в ущерб последним? А я ведь хотел вам рекомендацию в партию дать!
    Я, как и задумал дорогой, не торопясь, вздохнул, посмотрел на одного, на другого с укоризной и усмешкой, отметил про себя, что мне не предложили сесть и я стоял перед ними, как школьник и, наконец, сказал:
-С меня конкретную работу спрашивает и проверяет энергетик. Ему и задайте этот вопрос. Если вас  интересует мой ответ, то задайте мне его в письменном виде, а я в письменном виде вам отвечу, чтобы можно было потом в «Комсомольском прожекторе» у Центральной проходной опубликовать и в заводской газете «Трактор». Сейчас мне срочно нужно отпроситься у энергетика на один час отлучиться в Завком и в Партком. Если не отпустит, я всё равно уйду, потому что это важно для цеха, а может быть и для завода. Можете зафиксировать этот момент, чтобы наказать, если сможете. А  рекомендацию в партию мне дадут люди, которые знают меня поближе в работе.
   При этом я повернулся и молча вышел. Кстати, я о вступлении в партию ещё и не думал, а парторг  вот так забежал вперёд, будто конфеткой хотел меня поманить и не дать. Как это низко! У тебя-то, алкаша,  как раз я и не стал бы просить рекомендацию. – думал я, спускаясь в цех.
(Продолжение следует, ЧАСТЬ десятая, «ОТВЕТ ЗА ЛЮБОВЬ БЕЗОТВЕТНУЮ!») http://stihi.ru/2012/12/04/8739