Дети птицы

Птица Молва развернула крыла
в небе синем.
Вместо птенцов выводила
то мифы, то слухи.
Крики её
то приятны,
то невыносимы,
дети её
то масштабны,
то мелки, как мухи.

Мифы мудры и сакральны –
в одеждах надежды.
Слухи пусты и наивны,
порою жестоки.
Часто и то и другое
вкушают невежды,
не замечая различий их
в общем потоке.

Птица Молва
их сама никогда не делила:
всех привечала
в рассеянном облачном свете
и опекала,
и вышние силы молила –
дети любые для матери
только лишь дети.

Но возмутились Владыки
земного пространства
(многие слухи им были
нелицеприятны).
Птицу велели поймать,
не стыдясь окаянства,
и не прилюдно предать её
смерти всеядной.

Птицу Молву погубили
послушные слуги.
Стали Владыки наглей
и уверенней сразу,
и не рождаются больше
ни мифы, ни слухи,
только приказы,
тупые как плети
приказы.

Нет идеалов,
примеров,
героев народных,
нет и надежд,
что сулили сакральные мифы.
Стынут молитвы
в забытых подвалах холодных,
в книги заветов врастают
секретные грифы.

Люди по струнке идут,
разнося равнодушье.
Люди забыли,
что значит «бесславно» и «стыдно» –
лишь бы молчали вокруг
конвоирские ружья,
лишь бы не холодно,
лишь бы не больно
и сытно.

Но возмутились калики
земного пространства:
«Пусть мы погибнем,
но мёртвыми сраму не имем!» –
подняли мифы и слухи
на бой с окаянством –
птица Молва возродилась
на облаке синем.