Прощание с электростальскими радиовышками

В славном городе Электростали
Мачты-радиовышки стояли,
Незаметно главою качали,
От земли грешной и от луны
Отраженной сигнал отдавался
До небесной тверди, и рвался
По планетной покатости, чалкой
На невидимом тросе волны.

В славном городе Электростали
Над водой озерною – дали –
К горизонту и вертикально –
Как над студнем на блюде воткнут
Вилку для великана, и ножик,
Разрезающий сонмы дорожек,
Треков, грома раскаты и мощность,
Что на подвиг зовет, подмигнут

Оком с вышки, электроразрядом,
Эпохальным деньком, перепадом
Высоты, где средь крепкого ряда
Молний центр их – держит рука
Той опоры стальной многожильной,
В вышину почти четвертьмильной,
Маршем, музыкою умильной
Веру дав в новые века.

Сколько их, тех зарядов крылатых,
Помещалось на точке подъятой,
На конце четвертьмильной иглы?
Протянув паутинку из стали
Вниз, на Запад, пронзивши фатально
Время, можно увидеть на шаре
Городок средь тумана и мглы
Испарений. Там плещет гондола
И оттуда спешит Казанова
С рюкзаком, где в подкладке калым.

Дивный град, скрытый наполовину
Солоневшей повязкой залива,
Что втекает в артерии гривой
В пене потной; где ловят с мостков,
Где в дожди площадь станет затоном,
И где Марк святой многотонен
В монументе, и в иле придонном
Краб ныряет под свет, что альков
Распыляет над улицей водной,
Так на вид преспокойно-свободной,
С легким пафосом голосов.

Где три месяца в год карнавалы
Раздают маски дамочкам шалым,
Шали звёздно-синие, малым
В башмаках и чулках подшофе –
Домино и лорнет из кварцита,
А вуаль – на личико сито,
И проносится по трилобитам
Полонез, отдаваясь в кафе,

Отлетая от донца и солнца,
От каналов и крышек колодцев,
Озаряя румянцем принцесс
Карнавальных, прикрытых картонкой
Золотистой до губок до звонких,
Тайной будящих интерес
У танцоров в больших хороводах,
Закруживших хвостатые моды
В перерывах до строгих месс.

Дожам почести средь барокко,
Как в ракушечных мега-гротах.
И забыть какая б охота
О другой стороне: той, куда
Шли по мостику Вздохов, обратно
Не надеясь вернуться, и кратны
Окнам света – решетки с подкатом
Уж зловещей волны в холода,

А в жару – раскаляющей крыши
Этих страшных темниц, где пониже
Пробираются к кОзлам мыши,
А повыше – безмолвный зной.
Если ты сюда угодиша –
То кричать и стонать не годится,
Не поможет, дружище, не ной –

Цепи, пол водянистый, и стены
В склизких водорослях, застенок
Нависающий, и на колене –
Затхлый хлеб, и это вот – всё.
Ночь – как тьма без конца и начала,
Край – озноб, а день – плеск под балкой,
И удушье, на козлах в со-

ломе ты. Не стенай под стеною –
Не поможет, и всё иное
Там осталось, за камнем с крутою
Загородкою. Вот они:
Праздник детства, такой беззаботный,
Город блещущий, город водный,
Звон, костел, баркарол гондольных
Сонм… застенок… Две стороны

Мира этого, в своем роде
Одного при любой погоде,
Где на набережной колобродят
Маски, и веслом чертят ключ
Музыкальный своим изгибом
Над проникшим в проспект заливом.
Да и что говорить, коль живо
Повторяется, словно луч

Координат, сия парадигма.
На Восток пронесемся, увидим
Мы другое время, страну.
Век двадцатый, моя Россия.
Сколь слеза моя угасима
На щеке? – когда я листну
Те страницы снова и снова.
Галстук красный! «К полету готовы!»…
На колено прошлое гну?

Всё бы так. Снова марши бравурные,
Снова лед коньками фигурными
Разрезаемый вязью буквенной,
Физкультурный парад и май,
Мир и труд. Глашатай грядущего.
В фейерверках шествие бурное
И букеты цветов идущие,
А на башнях – звездные яхонты.
Слава здоровяку работящему,
А халтурщику – нагоняй.

Пузырящееся шампанское,
Радиола, в пути зовущая,
Золотистый хлеб разлетается –
Лицевая то сторона.
Сторона теневая – заступы
На земле сибирской за пущами,
За рядами конвоев лающих –
Да, такая была она.

Соловки за колючей проволокой
И автомобили все в ленточках –
Исторический ряд двойной,
Так же как карнавалы Венеции,
И под ней же, под морем – черная
Бездны тягостной пасть замшелая,
Мостик вздохов куда – дугой.

Как слезинки хриплого вздоха ли,
Или радости, будто над Роханом
Закурившаяся вышина –
Эти вехи электростальские:
На макушках – огни, словно скользкие
Три рубина – детали приемников;
Клюква ягода. Если на

Них несомый ветром, радарами,
Самолет на борту с грузом дарственным,
И свистя, и жужжа, плывет,
Огоньки радиомаяка того
Координируют трассы покатости
И выравнивают полет.

Годы шли. И темницы рухнули
На Востоке и Западе, пухлыми
Хлопьями заносятся вышки
В славном городе Электросталь.
Над пещерами – кедров шишки,
И Сибирь так и не освоена,
И не мчат поезда до Житомира
От Уфы – что жаль иль не жаль…

И огни в ночи гаснут медленно.
Башен тех не видит размеренно
Закуривший тихий пилот.
Время новое. Что-то найдено
И потеряно. Больше тайны ли
Стало с нами? Круговорот
Годовой, что в природе русской.
Летом пруд нагревается. К узкой
Мачте едет лихой народ.

Клаймер-парень и клаймер-девушка,
Головы защитивши треухом
И перчатками руками крепкие,
Вверх по лестницам лезут туда,
Где когда-то над полем, лесами
Зазвенело поле магнитное
Наверху, на площадке катушечной,
И откель до земли провода
Косо тянутся, монолитную
Мачту держат в жару и стужу.
Но хотим увидеть мы сами
Всех окрестностей двадцать га

С высоты двести мэ. Посвистывая
Песню ветра над лиственницами
И далеким рыбёшечным блюдечком
Озерца, поднимаемся мы
От пролета к пролету неистово,
Чтобы наверху становиться
У перил с выражением чуточку
Страха облачной кутерьмы.

В славном городе Электростали
Поезд мчит, развевая сзади
Тепловозного свиста спирали,
Пар из кухни – как шарф с бахромой.
А над ним почти что парижская
Башня – русская – радиовышка,
Двести метров ажурных над тишью
Да над гладью лесной кружевной.

А на горизонте – столица,
Поле, трубы, дыма криница
Застывающего, и спицы,
Не искрясь, глядят в небосвод.
Лоск лиц ваших, ребята, поверьте,
Говорит мне, что много свершений
В вас таится еще, русских сверстниках
И тех, что помоложе, погод

Смены меньше еще повидавших,
Только слово свое сказавшими
Вы окажетесь, как мне кажется,
И еще я вам улыбнусь,
Когда мне стукнет сорок с хвостиком,
«Жизнь земную пройдя до…» – по тексту
По бессмертному. Будьте свойскими,
Будьте нашими! Будьте… эдакими!
Будьте, дЕвица! Парень, будь!
Не рискуйте лишь зря – светит путь!

Просто будь! И исследуй! Мечтай же!
Думай снова о мира тайнах.
Хоть теперь закрыты уж подступы
К радиоколоссам, увы.
Но свое открытие сделали,
Дорогие вишенки спелые,
Поднимаясь по лестницам смело,
В общем-то не рады молвы.

Говорят, эти башни разобраны
Скоро будут, ведь время проходит их,
Ничего не попишешь, коброю
Провода свернутся, каркас
Металлический станет звеньями
Снова так, как некогда, пением
Отзовется над потеплением –
Прозвенит как будто про вас,

Тех, кто там побывали, забравшися,
Чуть раздвинув привычного рамочки.
Может, снова в земле российской
Возведутся подобные вышки,
Снова где-то зажгутся они –
Старым смена. Только избавь нас,
Милосердный, от тех былых страхов,
Ниспошли благодать нашим детям
В эти новые ночи, дни!

В славном городе, в славной стране – чтоб
Говорили слова такие,
Всё равно каким голосом – детским
Или взрослым, и ложный гул
Не звучит пусть там пафосом медным,
Пусть не станет в них смеха и гнева,
Как их не было в вышках-мачтах,
Над Электросталью поднятых,
И над ними – в прохладой объятых,
Да на фоне легчайшей дымки –
Очертаниях звездных фигур.