Неясыть

А для вас удобна такая форма?

***


Пышет жизнью из-под платьица застоявшаяся плоть —
эх, не всё у девки ладится… Ей бы мужнино тепло!
Но дождётся тело сытости — коль навалится мужик —
так сомнёт, что душу выплеснет!..

На полянке у межи
от жары ль спеклась?.. Сомлевшая растянулась на траве,
да очнулась бабой! Женщиной. …чтоб о девичьем реветь?

Засидеться всё печалилась — но пужливых всем видать!
Вышло девоньке нечаянно слёз горючих два ведра…
Подгоняла время спешное — зря, поди — само бежит!
И не девкою, а женщиной пробудилась у межи…

Вспоминались губы жадные — поцелуи до крови!
Не любовь, не обожание — овод впиться норовил!
Чуть срывая с тела платьице, рук ослабших не вязал
кровопийца — сладко ластился — не насильничал, а взял.

Истекало пламя синее с пальцев бешеных на грудь,
на живот… Остаться сильною? Вот подкинул чёрт игру!..
Обвила ногами крепкими, да за шею обняла…
Поцелуи были терпкими… Если б всё пошло на лад!..
Запалилась в грешном зареве — добровольно отдалась!
Дальше смутно тлело марево… Мужика всесильна власть!

Поливать цветок надломленный толку мало — надо жить.
Бедовать вдовой "соломенной" после вспышки у межи.
Знать, трава покрылась ржавчиной на полянке той давно…
Бабы здешние судачили, да пеняли ей одной —
неспроста, видать, брюхатится девка — платьице трещит!

Колобком в овраг укатится новый день — вздремнуть в тиши…
Трудно девкой быть несмелою — и споткнулась, торопясь…
Коротает ночи спелые одинёшенька опять…
Руки помнит в венах вздувшихся, страсть, сминавшую подол!
Было страшно? Не до ужаса. Впредь уже не упадёт…

А тоска по телу грешному растекается, томит…
На куски, как сало, режь его! Да кому бы плоть скормить?..
По ночам — так хуже некуда — быть измятою в мечтах…
Прилетай, залётный, беркутом!.. Аль неясыть* — не чета?

А дитя себе толкается — лучше б мальчика родить!
И сожмёт у горла платьице — парню легче, коль один!..

***

А я люблю такое повествование своих историй:

            Пышет жизнью из-под платьица застоявшаяся плоть — эх, не всё у девки
ладится… Ей бы мужнино тепло! Но дождётся тело сытости — коль навалится мужик —
так сомнёт, что душу выплеснет!..

            На полянке у межи от жары ль спеклась?.. Сомлевшая растянулась на траве,
да очнулась бабой! Женщиной. …чтоб о девичьем реветь? Засидеться всё печалилась —
но пужливых всем видать! Вышло девоньке нечаянно слёз горючих два ведра… Подгоняла
время спешное — зря, поди — само бежит! И не девкою, а женщиной пробудилась у межи…

            Вспоминались губы жадные – поцелуи до крови! Не любовь, не обожание —
овод впиться норовил! Чуть срывая с тела платьице, рук ослабших не вязал
кровопийца — сладко ластился — не насильничал, а взял.

            Истекало пламя синее с пальцев бешеных на грудь, на живот… Остаться
сильною? Вот подкинул чёрт игру!.. Обвила ногами крепкими, да за шею обняла…
Поцелуи были терпкими… Если б всё пошло на лад!.. Запалилась в грешном зареве —
добровольно отдалась! Дальше смутно тлело марево… Мужика всесильна власть!

            Поливать цветок надломленный толку мало — надо жить. Бедовать вдовой
"соломенной" после вспышки у межи. Знать, трава покрылась ржавчиной на полянке
той давно… Бабы здешние судачили, да пеняли ей одной — неспроста, видать,
брюхатится девка — платьице трещит!

            Колобком в овраг укатится новый день — вздремнуть в тиши… Трудно девкой
быть несмелою — и споткнулась, торопясь… Коротает ночи спелые одинёшенька
опять…

            Руки помнит в венах вздувшихся, страсть, сминавшую подол! Было страшно?
Не до ужаса. Впредь уже не упадёт… А тоска по телу грешному растекается, томит…
На куски, как сало, режь его! Да кому бы плоть скормить?.. По ночам – так хуже
некуда – быть измятою в мечтах… Прилетай, залётный, беркутом!.. Аль неясыть* — не
чета?

            А дитя себе толкается — лучше б мальчика родить! И сожмёт у горла
платьице — парню легче, коль один!..

о5.1о.2о13

*Нея'сыть
Словарь В. И. Даля (1882), представляя понимание слова во второй половине XIX века, указывает, что название обозначает: «птица баба // Видъ пугача, филина. // Сказочная, прожорливая, ненасытимая птица».

Возможно, этимология этого названия несколько иная. Для понимания происхождения слова «неясыть», как названия сов рода Strix, важно отметить, что в лексиконах XIV—XVI веков, использовавших церковно-славянский язык, название относится к целому ряду птиц, в частности, к пеликану, ворону, филину, сове, ястребу. Можно предположить, что церковно-славянское не()сыть, видимо, пришедшее из греческого (от — «sht») с библейскими текстами, следует понимать как «не пища, не съедобное» — животное, которое нельзя есть. На это указывает наличие в старославянском языке самостоятельных слов, таких как «сыть» — пища, «ясти» — есть, пожирать, церковно-славянского «ясти, яство» — есть, еда и т. п., которые в сочетании с отрицанием «не» могут иметь упомянутое значение. На существование запрета употребления в пищу разных «неясытей» прямо указывает Библия в книге «Левит»:

11 Всякую птицу чистую ешьте.
12 Но сих не должно вам есть из них: орла, грифа и морского орла,
13 И коршуна, и сокола, и кречета с породою их;
14 И всякого ворона с породою его,
15 И страуса, и совы, и чайки и ястреба с породою его,
16 И филина, и ибиса, и лебедя,
17 И пеликана, и сипа, и рыболова,
18 И цапли, и зуя с породою его, и удода, и нетопыря.

Возможно, с переходом к христианству, запрет на употребление в пищу тех или иных животных, зафиксировался в языке, как имя собственное, а позже, сохранившееся слово неясыть, то есть не пища, стало именем собственным и закрепилось сначала за всеми совами, а позже перешло, как название, на сов рода Strix. Таким образом слово неясыть — дословно «не еда». Википедия

Иллюстрация с картины Василия Ленивкина Над землей. 1997г. 98,5х98,5 холст, масло