Эйр-Эль

На стол легла голубая запечатанная пачка «Camel», а с ней — новые духи в светлой коробке с  причудливым узором в виде кружев. Как сказать новые? Аромат прошлой осени манил той притягательной, невыразимой печалью, сопряженной с бесконечной нежностью невероятной силы, сводящей с ума, пьянящей и отрезвляющей, уводящей в мир волшебства... Белые хризантемы в хрустальной вазе. Все правильно, все так и должно быть. Тихо-тихо играет «Fleur» -  “Я сделаю это”. Я в своей маленькой комнате. Пора собираться. Ласкают звуки музыки, я снимаю с себя одежду, набрасываю тонкий шелковый халат, беру в руки зажигалку, сигареты, делаю несколько шагов по направлению к балкону, отодвигаю в сторону тюль, подхожу к распахнутому окну. Взгляд задерживается на красной автогенной зажигалке в правой ладони. Точно такая же... Нет, не важно. Я курю с редким наслаждением, как и тогда, год назад. Меня выручали эти вредные штуки, которые нужно засовывать в рот, поджигать, и чей ядовитый дым, втянутый в себя, необходим для того, чтобы всегда был повод уйти, остаться наедине с собой и наслаждаться вальсирующими голубыми лентами, покидающими легкие. Музыка, музыка... Она рвет сердце, от нее болит душа. Но мне так хорошо, хорошо, хорошо... Я надеваю тонкие чулочки сеточкой, юбку до середины бедра, черный джемпер в обтяжку с глубоким декольте. Слегка дорисовываю карандашные линии на верхних веках, провожу аппликатором с блеском по губам... С хризантем течет вода. Она по всему полу. Ключи, сигареты, зажигалка, телефон, деньги... Да, нужно совсем немного, это ведь не проклятый Воронеж. Может быть, взять фотоаппарат? Хотя кто нас сфотографирует?

Странный охранник. Хотя нет, вполне себе такой. Молодой, в форме. Это и смущает. Мне нравятся такие. Осмотрел с ног до головы, задержавшись взглядом где-то на линии бедер. Ничего не сказал. Оценивающий взгляд с последующим одобрением. Спасибо, ублюдок! Шел бы ты отсюда... В следующий раз возьму с собой отцовский кастет.
Поднялась на второй этаж. Эйр идет по пустому коридору. Я боялась, что мне придется искать её. Эйр, Эйр! Милая, родная, любимая, единственная!
- Здравствуйте!
- Привет, Эль! Как дела?
- Кстати, это Вам! - я протянула Эйр хризантемы.
- Спасибо, моя маленькая! Зачем?
- Просто так. Как и в прошлом году. Я соскучилась по Вас.
- Давай поднимемся в буфет?
Эйр ела пирожок с повидлом и пила газировку с отвратительным вкусом. Я знаю, что он отвратителен! Я потягивала мультифруктовый сок через соломинку. О чем я расскажу ей?
- Даниэль, послушай... Я скоро уезжаю.
- Куда?! - Ужаснулась я несмотря на то, что я прекрасно знала, что ей есть куда ехать. Там тепло и солнечно, там горы, влажный свежий воздух, мягкий климат. Там живут её близкие люди.
- Эйр...
- Что?!
- Эйр...е... на... Простите, это я...
- К маме, на родину. Я устала здесь. Вот, хотела попрощаться.
Нет, нет, нет! Только не это! Нет, я не должна плакать. Она не должна видеть моих слез. Все хорошо. Она не должна даже думать.
- Эйр! - вырвалось из груди. Зажав ладонью рот, я только успела зажмуриться и слезы, которые было бы невозможно сдержать, хлынули по щекам, портя мой безупречный макияж.
- Девочка моя! - она встала со скамьи напротив, подошла ко мне, обняла. В буфете не было никого. Только камеры... Черт! Эйр обнимала мои вздрагивающие плечи, целовала в затылок и только шептала: «Девочка моя, моя девочка...»
Я хотела бешено прижаться к её губам, зарываться пальцами в пышные волосы, шумно дыша, шептать, что я люблю её. Я чувствовала сквозь куртку тепло ее рук, закрывала лицо ладонями, дрожала и плакала. «Даня, Данечка, ну что ты, девочка моя!» «Эйр!» - едва слышно шептала я на выдохах.
Я даже пыталась шутить, провожая её до остановки, улыбалась. Сквозь слезы, но улыбалась. Тепло её слов, тепло её души проникали в меня и заставляли сердце и разум разрываться от осознания того, что этого больше не будет, это все в последний раз, это нужно оставить в себе навсегда.
На прощание она трижды поцеловала меня. Даже я позволила себе бегло коснуться губами её щек. Автобус устремился вдаль. Не различая дороги, я забежала за здание, из которого 15 минут назад мы выходили вместе с Эйр, закурила и не видела лент, не чувствовала ядовитого вкуса и запаха, смешивающегося с ароматом тех самых духов на волосах и одежде.
- Извините, у Вас не будет сигаретки? - послышался голос парнишки лет 12. Я молча достала сигарету.
- А почему Вы плачете? Вы такая красивая, не плачьте. Спасибо! - получив вожделенную штуку, мальчик быстро скрылся из виду.

«Он о**еет», - пронеслось в голове, но я снова нажала на кнопку звонка. Ник... он обязательно устроит ненужный допрос.
- Даня? Что, что случилось?
Я молча ввалилась в квартиру Ника, обессилевшая от нервного напряжения, стащила с себя полусапожки и куртку.
- Милый, я умоляю, не спрашивай ничего, ради Бога, не спрашивай.
Я начала его целовать, обхватила руками, повела в зал. Ник пытался отстраниться, выяснить в чем дело, целовал, отрывался, начинал говорить, я снова припадала губами к его губам.
- Я все потом объясню, клянусь. Просто трахни меня сейчас.
Я знала, что не скажу ему ни слова правды. Он ни за что в жизни меня не поймет. У меня будет время, чтобы что-нибудь придумать и отличный способ расслабиться. С дивана я стащила его на пол. Мои тоненькие чулочки, та самая юбка, в которой я приходила к ней, даже нет... ещё раньше, к тому человеку, в которого я была влюблена впервые... клетчатая... джемпер, черное белье, шмотки Ника — все разбросано.
Да, да, да, сейчас будет хорошо... Да-а-а-а-а-а...