Байга

          Все уходит безвозвратно, но предания живучи.
          Жил в предгорьях  Алатау хан, богатый и могучий.
          Лошадей у хана было, сколько водных капель в туче,
          А баранов, как песчинок в глубине песков сыпучих.
   
          Самый лучший скот у хана в многочисленных отарах,
          Самый белый войлок в юртах, где очаг пылает жаром,
          Самых резвых скакунов имел счастливец, но недаром
          Хан гордился чистокровным и неистовым тулпаром.
         
          Чудный конь  под стать султану, норовистый и горячий,
          Лишь дотронешься камчою, он быстрее ветра скачет.
          Удивляются кочевья: в чем секрет такой удачи?
          Ни о ком другом в селеньях так охотно не судачат

          Устремив в дела людские недоверчивые взоры,
          Часто скачки строго судят неоседланные горы,
          Чтоб над всадником, теряющем в байге кипучей норов,
          Позабавиться от скуки между долгих разговоров.

          Тот по праву у казахов мог джигитом называться,
          Кто, едва начав ходить, уже в седле умел держаться.
          С давних пор пошел обычай в вихре скачек состязаться,
          Но за ханским скакуном еще никто не мог угнаться.
 
          Как-то съехались джигиты с горных и степных селений,
          Быстроногая байга -серьезный повод для волнений.
          Про коня сказал один мудрец восточный в упоенье:
          Нет прекраснее животного от мира сотворенья.

          Человек, лишенный сердца,хан заносчив был чрезмерно,
          И бесчисленным богатством он гордился соразмерно.
          От себя могу добавить, был он скуп неимоверно,
          В разговоре с бедняками злоязычен непомерно.

          Похвалялся хан: Я вижу, что теперь самой судьбою
          Мне назначено тягаться в этих скачках с голытьбою.
          Эй, жатаки,подходите с вашей клячею любою,
          От горы и до горы скакать вы будете со мною.

          Продолжая насмехаться, свысока гордец заметил:
          Всем известна моя щедрость, и Аллах тому свидетель,
          Беднякам и голодранцам  я отец и  благодетель!
          Но бывает ли у ханов бескорыстной добродетель?

          Если кто-нибудь из вас меня   нечаянно обгонит,
          Пусть возьмет лепешку с просом и положит на ладони.   
          Сколько зерен в ней найдется, столько мой визирь пригонит
          Вам откормленных баранов, что пасутся на отгоне.

          Приунывшие джигиты  наблюдают молчаливо,
          Как ретиво бьет копытом жеребец нетерпеливый,
          Не видать им позади себя холеной конской гривы.
          Будь, что будет, о, Всевышний, понеслись, что было силы.
 
          Но с хваленым иноходцем нелегко сражаться было.
          Как тайфун, толпа джигитов  вслед за ним в сердцах спешила,
          И уходит хан, настичь его уменья не хватило,
          Многих бешеная скачка  не на шутку утомила.

          На просторе, огнедышащем байгою знаменитой,
          Все увидели коня и неизвестного джигита,
          Голова его была собольей шапочкой покрыта,
          Лишь глаза метали молнии у всадника сердито.

          Очевидцы говорили, ни малейшего сомненья,
          Что в исход байги решительно вмешалось провиденье,
          Обрекая гордость хана на суровые мученья,
          Утверждая дух народа, вечность мудрых изречений:

          Не всегда смертельной рана от копья в степи бывает,
          Но от злого языка она совсем не заживает,
          Пусть народные надежды витязь с честью оправдает,
          Славу воина всегда его народ оберегает.

          Велико же тут случилось у народа изумленье,
          Когда всадник скинул шапку ко всеобщему смятенью,
          По плечам взметнулись  косы. Отобрав камчу с презреньем,
          Отхлестала дева хана по плечам без сожаленья.

          Луноликая звезда неизъяснимого Востока
          До горы домчалась прежде установленного срока.
          Обошлась с надменным ханом  преднамеренно жестоко,
          Навсегда его избавив от презренного порока.

          И сияла красотою и посадкой горделивой,
          И сказали аульчане: Будет только справедливо,
          Если по своим заслугам дар получит хан кичливый.
          И услышали джигиты монолог красноречивый.

          Знай,- красавица сказала, на скаку поправив косы -
          Не нуждаюсь я в баранах и в твоей лепешке с просом,
          Чтобы впредь умел ты видеть дальше собственного носа,
          Беднякам раздашь баранов столько, сколько будет спроса.

          О,  ничтожнейший из смертных - луноликая пропела -       
          Я волшебною камчою безраздельно завладела.
          Выполнять беспрекословно будешь все, что я велела,
          В остальном, безумец жалкий, до тебя мне нету дела.

          Хан издал в изнеможенье голос дикого шакала,
          Безутешный от того, что луноликая сказала.
          Достояньем черни тайна о камче волшебной стала,
          С той поры судьба заботиться о хане перестала...