Чародеи. Глава 8

Феномен Сатанеева.

                «Каков правитель народа, таковы и слу-
                жащие при нём, и каков начальствую-
                щий над городом, таковы и все живу-
                щие в нём».
                «Премудрости сына Сирахова».
Феб! Дай силы и разум открой,
Научи, коль чего не умею,
Потому что теперь мой герой
Очень важный: А.М.Сатанеев.
Без сомненья могу я сказать,
Что у сонма писателей славных
Нет героя важней, чтоб писать
О проблемах, поистине, главных.
Потому что с библейских времён
И с времён достославного грека
Сатанеев А.М. наречён
“Лжи отцом” и “врагом человека”.
И пытаяся это понять –
“Бог-обманьщик” и “бог-греховодник”, –
Сонм великих опять и опять
С Сатанеева глаз свой не сводит.
И стараются мыслью постичь:
Как же стало такое возможно,
Что в Саду нашем, Бога опричь,
Стал владыкой Архангел безбожный?
И каких только образов нет,
Чтоб понять поведенье героя
За последних четыреста лет!
Вот коротенький ряд пред тобою:
Д’Артаньян, а к нему – Черномор,
Что украл у Руслана девицу,
“Тень” зловещая, жулик и вор,
На кого не устанешь дивиться,
Демон, бросивший огненный взгляд,
И таинственный гений Тригорин,
Перед кем Камнеедова “брат”
Спину гнёт, __ обезволенный Сорин.
Хунта, Комов, Юрковский, Парал,
С ними в ряд – ловкий шулер Арбенин,
Злой “Ткачиха”, что почту украл,
Воланд – вот всё сородичи “Тени”.
Трудно всех перечесть, кто ему
Посвятил своих поисков муку,
Как писатель, и в помощь уму
Привлекая частенько науку.
Он стал символ абстрактного зла
У народов у всех без разбора.
Так откуда же силу взяла
Слуг его сатанинская свора?
(“Сонм служебных духов” у него,
Что питаются Демона силой.
Но раз так – это сила его,
Без него всем им будет могила.)
И на этот зловредный вопрос,
Что терзал меня долго и нудно,
Мушкетёр мне ответик принёс,
Хоть понять мне его было трудно.
Там Дюма рассказал мне о том,
Как гасконец попал в лейтенанты
Над друзьями тремя. Но при том
Дали чин ему не за таланты.
И когда до меня там дошло –
Как, за что получил он награду, –
То собравши в морщинки чело,
Написал я об этом балладу.

Но не глядя, что это впервой,
Это всё ж было дел середина.
Ореол был уж над головой
Храбреца, Митрофанова сына.
И использовал там кардинал
Уж готовые свойства героя.
И иллюзий он там не питал,
Что душа Сатанеева стоит.
Там как раз было наоборот:
Рассчитал он реакцию точно
И, предвидя событья вперёд,
Цель достигнул, всё сделав нарочно.
Я всё понял. Но прежний вопрос
Донимал о судьбе супермена:
“Видкиля ж воно всё началось?”
Где истоки сего феномена,
Когда был он ни “славен”, ни “свят”,
А лишь только ХОТЕЛ “освятиться”
И “прославиться”, коль захотят
“Рабы божьи к Нему приближиться”?
Отвечая на этот вопрос,
От героя чуть-чуть отступлю я,
Не пытаясь засунуть свой нос
В ряд людей, что великими чту я.
Я лишь им подведу резюме,
Не присвоив ни капельки истин
С их полотен, что светят во тьме
И достойны божественной кисти.

На заре человеческих дел,
Когда в рабстве им было не сладко,
Древний бог их учить захотел –
И Закон дал он им для порядка.
Молодой ещё был он тогда,
Не “святой” и на “славный” покуда,
Не предвидел, какие года
Ему надобны будут для чуда.
И в законе сказал: “Я – один,
Я даю для Израиля души.
Ты Мне – раб, Я же – твой Господин.
Накажу, будешь коль не послушен”.
Этот страх примитивный людей
Был морали народа основой:
“Бог накажет! Грешить ты не смей!”
А грешить были вечно готовы.
Это – старт. Но взрослел человек,
Набирался ума понемногу.
И чтоб дать их развитию бег,
Новой вере открыли дорогу.
И сказал Человеческий Сын:
“Возлюби, а не бойся ты Бога.
Отче наш Он, а не Господин,
Чрез любовь будет к Богу дорога!”
И поверивший в эти слова
Не грешит не затем, что боится.
Если чьи-то нарушит права
По неведенью – то огорчится.
И Господень есть страх у него,
Но не детский тот страх примитивный:
ОГОРЧИТЬ он боится Его
И творить зло такому – ПРОТИВНО.

Сатанеев же __ делает зло.
Да, он знает, что зло – это гадость,
Но то знанье, видать, так мало,
Что с удачи имеет он радость.
Но грешит-то он из-под тишка,
Как ребёнок: прикрыл, где накакал –
И убёг, не узнали пока,
Спрятал грех за стеною из мрака.
Не дорос, видно, этот “князь Тьмы”
До “Господнего страха” для взрослых.
 И бежит он от Божьей “тюрьмы” –
СЛОВ РАСКАЯНЬЯ самых серьёзных.
Защищаясь от прошлого зла,
От последствий его неизбежных,
Что нависли над ним, как скала,
Вырастая из дел его прежних,
Не стремится он щёку свою
Подставлять, получить чтоб прощенье.
Нет! У пропасти зла на краю
За пощёчину шлёт он отмщенье.
Он БОИТСЯ ответить за зло
И омыть людям пот их кровавый.
Бедный мальчик! Как не повезло,
Что наставники жаждали славы!
Не нахмурил наставник чело,
Что принёс славу-ложь он на блюде.
И ему потому лишь “везло”,
Что кругом были честные люди.
И когда раз наивный клеврет
Опьянён был картёжною страстью,
Он сказал ему: “Счастья здесь нет!
Ловкость рук – это всё наше “счастье”.”
И когда там кому-то “везёт” –
Не испытывай зависти муки:
Вот, мол, Бог ни за что подаёт, –
А ищи-ка там ловкие руки.

И вывод неизбежный и простой
Наука психология подскажет:
Злой бог – не бог, а просто звук пустой
И чтить его никто нас не обяжет.
Он – недозрелый, слабенький божок,
Бог-“недоросль” (как встарь), иль бог-подросток.
Подняться над грехом своим не смог –
И в вечности остановился просто.

Но если древен бог, как Сатана,
Но всё ещё способен делать гадость –
Тут психопатология. Она
Опасна всем. И с ней бороться надо.
Ведь это нонсенс: девиантный бог!
Когда здесь у людей такие дети –
Понятно: в детстве взрослый не помог
И как котята жили они в свете.
Когда всех учат вежливым словам,
А так же чтоб не какали в штанишки –
Он брошен. И всё делает он сам.
В итоге – не дела там, а делишки.
И это – их беда, а не вина,
Вниманья в детстве бедным не досталось.
И доброму внушает Сатана
Не ненависть и злость, а только жалость.
Не первый раз ту жалость Сатана
Внушает Киврину. И за понюшку
Табачную вручает ордена –
Большую, с бриллиантами “игрушку”.
При награжденье взор его сиял,
Как с орденом – второй встал по соседству,
Все видели. Нет, в детство он не впал,
А просто он не выбрался из детства.
Но почему так? Где был Бог-Отец?
А может, сиротою жил без проку?
Вот что сказал подросток-молодец
Исайе, очень важному пророку:
“Господь от чрева Матери Моей
Моё назвал для вас святое имя”.
Да, был рождён, как люди, чародей,
Но не везло с родителями сими:
Мать невзлюбила своего сынка,
Отец – и вовсе крут был на решенья.
Жил сиротой действительно, пока
Чужие помогали становленью.
Учитель же, “Уста, как острый меч,
Содеял Мне” – впоследствии он скажет.
О логике и цифрах шла там речь –
Вот это ему на душу и ляжет.
Чему “Цифиркин” мог – тому учил,
Твердя о “приключеньях в мире чисел”.
А дух мальца – в забвении почил:
“Кутейкин убоялся божьей выси”.
Но тем не менее, когда пришёл к Отцу –
Господь к нему отнёсся благосклонно
И дал свободу полную мальцу –
Власть над Землёй над всей определённо.
Сначала это нравилось: “Люблю
Я разрушать строенья ураганом!
Хочу—водой равнину затоплю,
А небо – смрадным затяну туманом!”
Но скоро “зло наскучило ему:
Он не встречал нигде сопротивленья”
От тех детей “насилью своему”,
Другого ж он не ведал развлеченья.
А новый Бог за Иова обнял
И посадил на стульчик возле Трона:
“Вот, Мой Господь – одесную Меня!” –
Сказал пророку удовлетворённо.

И снова вопрос: “Почему?”
Зачем эта вся суматоха?
Уж Богу ли не по уму
Понять, что ведь зло – это “плохо”?!
А это уж как посмотреть!
Ведь зло относительно в мире:
Кому там придётся терпеть –
Тому только зло. И не шире.
И Бог хорошо понимал
Различья в понятиях этих,
Не то, что Трифилий сказал,
Раскольник, о людях, что дети.
И случай, рассмотренный мной,
Использованья д’Артаньяна
Нам не подтвердит, что герой
Казался там им без изъяна.

Нет, знали всю цену ему –
И всё же при Троне держали.
Знать, выгодно так Самому
Всевышнему, так мы б сказали.
Когда появилось у них
Понятие “враг человека”,
То вмиг Сатанеев постиг,
Что это – “открытие века”.
А может, и сам сочинил –
На выдумки был ведь он ловок, –
Когда над людьми проводил
Этапы своих тренировок.
Сужу по его же словам –
Мол, “если бы не было Бога,
То стоило б выдумать нам
Его. Он – большая подмога,
Поскольку без Бога, увы,
Не только большим государством,
Но даже не справитесь вы
С деревнею в плохоньком царстве.”
Понятие же “Сатаны”
Задачу ещё упрощало
И власти в пределах страны
Четыре подпорки давало.
Легко теперь на Сатану
Свалить все свои упущенья:
Мол, он повергает страну,
Приводит её к разрушенью.
Тут, правда, ждать может упрёк:
“Какой же ты царь всемогущий,
Когда здесь Твой подданный смог
Палить твои райские кущи?”
Спасительный тезис второй
Приходит на помощь Владыке:
“А ну-ка, кто этот герой
С своею гордыней великой?
А ну, покажись, Геркулес,
Что смеет рядиться со мною!
Да в парня вселился же бес!
Да он одержим Сатаною!
Скорее его на костёр!
СПАСЁМ там его очищеньем!”
И правдою выглядит вздор,
Который был низменным мщеньем.
А в-третьих, ценнейший приём –
Враг внешний, – в борьбе с оппонентом:
Народного гнева огнём,
С врагом тем, сожжёшь ты моментом!
И – самый интимный момент:
Владыки слуге без морали,
Чтоб не создавать инцидент,
Делишки свои поручали.
Полезная вещь – Сатана,
Для тех, кто вцепился в Корону!
Им совесть в борьбе не нужна,
Она – лишь обуза для Трона.
И значит, признать мы должны,
Что тайная есть у них дума:
“Коль не было бы Сатаны –
То СТОИЛО БЫ И ПРИДУМАТЬ!”