Памятник неизвестному армянину

На сочном фоне зелёной травы, усеянной ярко-желтыми одуванчиками, по склону горы вверх бежал ягненок. Все медленнее становился бег, и ягненок остановился перед клеткой из металлических прутьев. Внутри нее лежал аппетитно пахнущий свежескошенный стог клевера.

 Ягненок переступил порог клетки, приподнятая вверх дверь - гильотина опустилась, и ягненок оказался в ловушке.

Ягненок охотно и с аппетитом отведал кушанье, прилег на пол, рядом с клевером, потом ощутив некую тревогу, стал нервно ходить кругами по клетке, в поисках выхода.

Догадавшись, что он в западне, стал отчаянно биться грудью об металлические прутья, надеясь их сломать или прогнуть.

Получив увечья и ушибы при столкновении с металлическими прутьями, ягненок, обессиленный упал на пол и затрясся. Внутренняя тревога все усилилась и постепенно превратилась в конвульсии. Ягненок стал интенсивно трястись, как это бывает, когда острым ножам режут ягнятам горло…

…Стоит ягнёнок с повязанным красным бантиком на шее. Ему дают соль, священник машинально шепчет положенную перед жертвоприношением молитву, даже не задумываясь, что будет после того, как жертва будет принята…

Говорят бараны (ягнята) при жертвоприношении не издают ни звука, поэтому именно их приносят в жертву, хладнокровно перерезав им горло.

Какое удачное сочетание цели и задачи, и какое гуманное решение, как это подобает истинным «верующим»…

… В центре стола большой поднос где пирамидой выложены парящие ароматом варенного мясо аппетитные кусочки хашламы. Участники жертвоприношения руками разделывают хорошо сваренные куски мяса и аппетитно прожевывая, проглатывают их. Чуть дальше, на траве, прислонившись шеей к постаменту хачкара (камень - крест) еще кровоточит отрезанная голова ягненка с открытыми глазами. Взгляд изумленный и холодный…

Он вскочил и присел в постели от острой боли в сердце. Как будто прямо в сердце торчал кинжал. Лицо было в холодном поту.

Превозмогая боль в сердце, он еле слышно прошептал четверостишие великого Туманяна на армянском языке:

Yerazums mi maki
Yekav mots hartzmunki.
Asav «apri ko balеn,
Vontz er ham@ in dzaki?»

Мне во сне овцой
Задан был вопрос такой:
«Бог, храни твое дитя,
Был ли вкусен агнец мой?»

(переводчик О. Румер).

В это время из телевизора доносился писклявый голос Майкла Джексона, который своей лунной походкой, подергивая задницей, пел песню «Bad».

Попробовал дотянуться до телефона для вызова помощи, но рука онемела, а тело было неподвижным. Осмотрелся вокруг и мутными глазами в тумане разглядел однообразные и холодные фотографии с изображением горы Арарат во всех возможных вариантах и временах года. С фотографии на стене на него смотрели он (в молодости), жена и трое дочерей. Именно это было его последним видением на этом Свете…

Весть о смерти Арама из Лос-Анджелеса, преодолевая препятствия и преграды многих разноязычных операторов телефонных узлов связи, тревожно зависла и кружила над крышей дома, построенного руками Арама в районе Арабкир, города Еревана…

Соседи, не успев даже выпить привычную утреннюю чашечку кофе, встревожено и взволнованно уже заполнили широкий двор и прихожую дома, где, уже обнявшись с тремя дочерями, скорбела о смерти дорогого мужа вдова Арама - Арминэ…

Всего месяц назад Арам, уже четыре года проживающий в США, приехал в качестве «туриста» навестить свою семью. Еще свежи воспоминания о живом Араме. Особенно была запоминающейся его характерная армянская улыбка, которая среди толпы позволит вычислить любого армянина. Выражение лица довольное, улыбка настолько искренняя, что видны зубы, но глаза плачут…

Соседки робко пробовали утешать вдову покойного, но, как и бывает в таких ситуациях, это смотрелось очень неуклюже и неудачно. Что можно придумать и прошептать, обняв вдову и поцеловав ее в знак сочувствия или сострадания. Лучше это сделать молча…

Арминэ уже перестала плакать, только иногда, как будто возвращаясь или пробуждаясь от состояния оцепенения, она вздрагивала и тряслась тихо, а потом опять угасала…

…Когда в 1946 году 20-летний Арам с родителями репатриировал из Дамаска в Армению, Арминэ было 17 лет.

Через два месяца, после скромной свадьбы и проведенной первой брачной ночи в скромно обставленной комнате, где совместно проживали и родители Арама, молодой жених, не успев даже «насладиться» сладостью медового месяца, был обвинен в терроризме и принадлежности к партии Дашнакцутюн и сослан в Сибирь.

- Понимаем, не повезло тебе, но зачем добровольно себя делать несчастной,- тщетно уговаривали ее родители отказаться от решения поехать в Сибирь за своим мужем.

…И родилась первая дочь в хижине ссыльного Арама в далекой и холодной сибирской тайге, где он работал лесорубом, без права на свободное перемещение…

Остальные дочери родились на родине, после возвращения оправданного и реабилитированного Арама в Ереван, именно в этом доме, который с любовью своими руками возводил бывший ссыльный на диких и не ухоженных брошенных полях, выделенных для репатриантов района Арабкир, который, благодаря их усилиям преобразовался в цветущий рай…

…Как ни старалась, Арминэ так и не смогла представить своего Арама мертвым. Он всегда в ее мечтах и снах появлялся со своей заразительной, но одновременно трогательно грустной улыбкой…

… Как она старалась его отговорить от мысли эмигрировать в США. Слишком глубоко было задето его самолюбие, и была велика его обида. Были жестоко «истреблены» его молодость, его нежные чувства, ласки.

- Кому предъявить обвинения и потребовать мне вернуть мою молодость. Кто мне вернет мои чувства и ощущения радости свободной жизни, мое украденное право любить на свободе, недополученные чувства нежности и простой человеческой жизни?

- Мой любимый, мой родной!Такова судьба нашего народа. Не ты первый и не ты последний, многие пережили эти унижения. Тебе еще повезло, что остался жив. Родина не капризная девчонка или любовница, от которой можно отвернуться или обидеться. Она одна и такая, какая есть.

- Ты все говоришь правильно. Да, это так, но я не смогу смириться с моим несчастьем. Не смогу находиться и продолжать жить там, где почти каждый второй или сын, или внук тех доносчиков или продажных шакалов, которые «честно» выполняли государственные планы по уничтожению собственного народа,- парировал Арам, и, не дождавшись возражений жены, добавил ультимативно и категорично,- я свое решение принял. Тебе решать. Ты однажды доказала свою верность мужу. Неужели откажешься присоединиться ко мне? Неужели мне второй раз придется прожить вдали и в разлуке с семьей?..

- Моя семья поверила в коммунистическую пропаганду о райской республике, о сказочной и обеспеченной Родине. За эту веру я какую цену оплатил? Свою молодость! Не слишком ли велика и дорога эта цена. Вместо того, чтобы быть полезным своей Родине, построить семью и радоваться жизнью, я рубил лес в далекой Сибири, живя в нечеловеческих условиях. Я там, в далекой тайге без могилы похоронил свою молодость. Где и как мне оплакивать свою потерянную молодость?

…Как будто молнией ударило Арминэ. Она так неожиданно и резко, с криком, подскочила с места, что все скорбящие вокруг женщины от неожиданности отпрыгнули в разные стороны.
На этот крик сбежали соседи - друзья Арама:

- Что случилось, Арминэ, помощь нужна?
- Да, нужна, - твердо стоя на ногах, с решительностью и уверенностью в глазах, громко и строго ответила Арминэ.

Все оробели и оцепенели, каждый из которых старался прояснить для себя, что происходит и чего ожидать?

- Что Вы так растерялись и стоите и курите. Хватит бездельничать. Надо организовать похороны моего любимого Арама…

- А что, его труп везут самолетом в Ереван?- робко и неуверенно, что такое может быть, спросил один из собравшихся.

-Нет, его там уже кремировали и похоронили. Просто нам об этом сообщили позже, - ответила Арминэ.

-И гроб будет и могила? И как это все будет?- стали интересоваться растерянные соседи о планах Арминэ.

- Будет так, как бывает у нормальных людей.

- А тело покойника откуда возьмем?

- Арминэ, мы понимаем, что ты очень расстроена. Ты успокойся, соберись и давай придумаем что–то другое. Например, соберемся соседями, родственников позовем, сядем за стол и помянем нашего дорогого Арама, Царство ему небесное. Чтобы земля ему было пухом.

- Не спешите. Все будет. Только не надо торопить события, - с уверенностью решительного человека, не сомневающегося в правоте своих действий, медленно и четко произнесла Арминэ.
- В первую очередь надо гроб достать, сказала она, посмотрев на самого шустрого и «крутого» среди друзей Арама, славившегося своими блатными связями, Врежу.

- Арминэ, ты знаешь мои связи, а также то, как я отношусь к твоей семье и как мы дружили с Арамом. Но без свидетельства о смерти, нам никто гроб не даст. И место на кладбище не дадут и могилу не выкопают.

- Интересно, почему у нас в стране нельзя за свои деньги купить гроб?- спросила Арминэ.
- Чтобы не дать какому-то «доброму» человеку заказать гроб с музыкой с доставкой на дом своему самому «близкому» врагу, в день его юбилея,- ответил Вреж.

Присутствующие,  достойно оценив юмор соседа, дружно посмеялись, и сразу же, оценив неловкость ситуации, резко прекратили смех.

- Слушаете, мужики! Живя в среде ремесленников и имея столько золотых рук, неужели один нормальный гроб за три часа не сделаем? - обратилась к ним Арминэ…

…Размеры гроба выбирала сама Арминэ. При этом она горячо обсуждала, спорила, активно жестикулируя.

Она как будто забыла горе и окунулась в пучину решения неразрешимых проблем.
- Седрак, ты сходи к начальнику Зейтунского кладбище. Он хорошо знает моего Арама. Пусть он даст разрешение выкопать могилу рядом с матерью Арама…

Здесь Арминэ не сдержалась, стала рыдать и, заикаясь, сквозь плач говорила что-то.

- Кооогда еееще мыыы с Арааамом жили дружно и не было нииикаакой Ааамерики, он стоял у могилы родителей и мне всегда гооооворил…

Здесь Арминэ совсем сорвалась и долго старалась успокоить себя, для этого часто делала глубокие вздохи.

Наконец она успокоилась и уже сдержанно сказала:

- Он мне завещал похоронить его рядом с мамой. Он её обожал, и когда она слегла, Арам неделями не спал и караулил у ее кровати. А как он горевал после ее смерти…

Арминэ опять не сдержалась и стала рыдать…

К тому времени работа «закипела».

Из страха суеверия, никто не согласился сделать гроб у себя в мастерской, поэтому Арминэ, понимая этот тонкий момент, сама предложила начать работы прямо в фруктовом саду, который посадил сам Арам перед домом.

Арминэ контролировала работу, а иногда и вмешивалась своими советами.

Мужчины, которые не любили подобного вмешательства, на этот раз великодушно и со снисхождением вежливо исполняли все капризы Арминэ.

- За выделение места и выкапывание ямы без справки о смерти требуют большую взятку. Там начальник сменился и сказал, что никакого Арама не знает, и вообще это уголовное дело.

-Мало ли вы кого там похороните, возмущался начальник,- а потом мне разобраться.

-Сколько надо?- спросила Арминэ.

-Это мы сами решим. Ты лучше подумай, что будем хоронить. Что пустой гроб будем нести по Арабкиру, чтобы потом долго о нас говорили, - сказал Вреж.

Пока Арминэ, в замешательстве пыталась понять, как далеко она зашла и лихорадочно думала, как быть, соседи спокойно и несуетливо скинулись, собрали некую сумму и Седрак на своей машине отправился к начальнику кладбище, чтобы решить вопрос с могилой и ямой…
Когда Арминэ вошла в комнату, где по кругу сидели скорбящие соседи, она заметила увеличенный портрет своего Арама, который улыбался своей характерной улыбкой, по которой пробежали блики отражения света от горящей свечи, расположенной на блюдечке перед портретом.

Арминэ с благодарным взглядом прошлась по соседкам и поблагодарила их за расторопность, потом присела в кресло и, выдохнув громко и горько, сказала:

- Ааах, не знаю, как мне быть. Что мне делать?

К ее вздоху соседки отнеслись безучастно. Ну, понятное дело, у человека такое горе. Они и представить не могли, какие мысли мучили на самом деле Арминэ.

Надо было придумать, что класть в пустой гроб? Ведь она же задумала настоящие похороны устроить…

Вдруг Армине резко привстала и уверенным шагом через всю комнату прошла к трехстворчатому шкафу, подставила себе табурет, и поднялась выше.

Удивленные таким оборотом событий скорбящие женщины кинулись к Арминэ, поддержать ее и подстраховать, вдруг пошатнется и упадет. Только этого не хватало бедной Арминэ…

Арминэ поднялась на цыпочки и краем пальчиков достала за ручку прямоугольный бледно-коричневого цвета старенький чемодан стиля 50-годов, с металлическими углами.

С помощью женщин она кое-как опустила вниз этот чемодан, спустилась сама, присела на табурет, взяла чемодан на колени, попробовала его открыть и, трясясь, разрыдалась, испуская тяжелые вздохи…

Присутствующие женщины подозрительно оглядывались и взглядами намекали, что поведение Арминэ весьма странное и это их тревожит.

Когда Армине успокоилась, вытерла глаза, достала платочек, потерла лицо, поправила узел на подбородке черного – траурного платочка, она не спеша, открыла чемодан.

И тут ее накрыла вторая волна истерии. Она доставала оттуда какие-то старые шмотки, вдыхала их аромат и, прижимая их к сердцу, тихо шептала:

- Вот, вот, это запах моего Арама.

В чемодане лежали старые рубашки, потрепанная телогрейка, ночная рубашка и панталоны 40-годов выпуска. Там же лежали кирзовые сапоги и топор дровосека

- Вот все, с чем вернулся мой Арам из Сибири…

Всю ночь, как требуют обычая, женщины под свет и треск горящих свечей просидели у гроба без покойника, который был заполнен старой одеждой и орудием дровосека Арама…

Когда выносили гроб из дома, Арминэ потеряла сознание, а ее дочери так рыдали, что всех их окружили соседки и трясли аммиачными ватными тампонами…

Как поминки, так и остальные ритуальные (семь и сорок дней) даты своим содержанием не отличались ни чем особым. Говорили тосты утешения, выступали с воспоминаниями, были даже рассказаны забавные и смешные эпизоды из жизни Арама...

На годовщине смерти Арама опять собрались все его друзья и соседи.

На кладбище они обнаружили два памятника из туфа, которые Арминэ установила за неделю до этого.

На одном из них было высечено: «Моему заблудшему ягнёнку - Араму и погребенным на чужбине всем армянам».

Второй памятник был более сдержан по содержанию. На нем было высечено:

Арминэ Шахбазян

1928 - …..

P.S. Пока я описывал эти трагические события, во мне все больше укоренилась идея о ПАМЯТНИКЕ НЕИЗВЕСТНОМУ АРМЯНИНУ, для воплощении которой я обратился письменно к министру по делам Диаспоры.

Министру по делам Диаспоры Грануш Акопян

Госпожа Акопян!

Армения богата памятниками. Недавно в центре Еревана появился памятник читателю в виде несколько томов книг.

К сожалению, в Армении не всегда памятники возведены по праздничным событиям.
Самым главным из них является памятник жертв Геноцида Армян в Турции.

Армяне проживают во всех краях планеты Земля. К сожалению, около 90% нашего народа проживает вдали от своей Родины и естественно, многие из наших соотечественников находят свой вечный покой на чужбине, несмотря на то, что практически без исключения, мечта каждого армянина на чужбине - быть похороненным на земле своих предков.

Известны безымянные памятники. Например, Памятник неизвестному солдату.

Предлагаю на территории Цицернакабердского мемориального комплекса установить Памятник - надгробный камень всех армян, похороненных на чужбине и не удостоенных родной земле - ПАМЯТНИК НИЗВЕСТНОМУ АРМЯНИНУ.

К сожалению, Белый Геноцид продолжается и с каждым годом число эмигрировавших - покидающих Родину Армян, растёт…

Я уверен, что в день Памяти жертв Геноцида – 24 апреля памятник неизвестному армянину (или армянина-эмигранта или как назовет народ) будет также усеян живыми цветами и «не зарастет к нему народная тропа»!

Я представляю всю трогательность момента сбора спонсорской помощи зарубежными (эмигрированными из Армении) армянами для строительства этого (своего в будущем) памятника.

С уважением, доктор химических наук, профессор, заведующий кафедрой химии БГИТА, армянин в эмиграции, Пашаян Арарат Александрович.

09 сентября,
город Брянск, РФ