27. 7. 7

Пришёл тяжеловесный дух
ещё не вскрытого секрета,
не уловлённого на слух,
которым сердце не согрето.

Стучался в запертую дверь,
где я живу неторопливо,
латая пустоту потерь;
а он стремился хлопотливо

возникнуть - что же, так и быть,
уж если ты пришел влюблённый,
то значит, ты пришел любить,
спасителю уподоблённый.

И сколько в небе высоты,
и сколько на земле простора,
и сколько в море красоты -
не меньше будет разговора

для двух сияющих сердец,
сливающихся воедино,
и ты, бесспорно, молодец,
что одолел пыланьем льдины,

я не смогла тебя забыть,
хоть неревнивее Венеры,
и не могу Луной убыть,
луч Солнца - посреди пещеры

найдя встревоженно: сей луч -
крах пирамиды Артемиды,
и больше ты себя не мучь,
я принимаю роль Изиды,

мы сможем духу послужить,
помочь освободить друг друга,
и поле радости обжить,
рождая счастье центром круга.

Ты твёрд, как твердь, а я мягка,
ты, значит, жизнеутверждающ,
я - дуновенье ветерка
и воск, вблизи пыланья тающ.

И что смертельную тоску
вполне изменит - кроме пыла?
Приблизь ласкание к виску,
чтоб неповадно боли было,

смири дрожанье невпопад -
чудесным, мерным ритмом жизни,
задай двоим взаимный лад,
и третье пусть искристо брызнет,

блистая радугой мечты,
осадки примет сад плодовый,
отныне станем я и ты
взаимностью извечно-новой.