В старом музее...

   В старом музее картины живут,
В зелёных бахилах к ним ноги идут,
   Медленно, словно по скользкому льду,
Головы шепчут - будто, в бреду:

   Эта картина, к нам из Литвы
Прибыла в самом начале войны,
   Её реставрировал Гриша Орлов,
Видишь, вот здесь, не хватает штрихов.

   А с этой - прекрасной, всё хорошо,
Птицы Саврасова, нам повезло,
   Перед кончиной, наш Фёдор Лукич,
Её завещал и ещё сорок тыщъ.

   Денег правда музей не принял
Их в восемнадцатом кто-то украл,
   Думали долго - Абрам Большаков,
Но он в шестидесятом, помёр, без штанов.

   А вот и портрет, смотри, всем хорош
Наш основатель - Иван Добронож,
   Кисти испанца - Сальвадора Дали,
Наш к нему ездил, возил пироги.

   И лучших сибирских, белых сигов,
Орешков кедровых и разных даров,
   Но вряд ли довёз, сам и съел по пути,
Это ж далёко, на крае земли.

   Слева, пейзаж - будто нашей реки,
Если б не те, вон на фоне - огни,
   Можно легко и за наше принять;
Малых голландцев не просто понять.

   Вроде зима, а деревья - черны,
Женщины в розовом - страшно худы,
   Да, и письмо их - стекло, а не лёд,
Но странно в другом, что картина - живёт.

   И настроение - прёт из нутри,
Где-то здесь были ещё "едоки"
   Тех вот посмотришь и жуть проберёт,
Ихний крестьянин картофель жуёт.

   Кстати, сейчас по подвалу пройдём,
Есть в нём буфетик, хорош, с огоньком,
   Стопочки по три... конечно... с икрой,
Мне так приятно - быть рядом с тобой.

   Тебе ведь не скучно по залам ходить,
Лучше уж здесь, чем в театре - тошнить,
   Да и пейзажи - здесь так хороши,
А после рюмашки, но всё - для души.
            
               ***
   
   В старом музее - картины живут;
Так же, как люди - за день устают,
   Ждут непременно, когда выключат свет,
Чтобы потом, всем спуститься в буфет.

   Они, как родные - тихонько шумят;
Чашечку кофе и лёгкий салат,
   Всегда чуть с улыбкой глядят на людей
Всё понимают... кому, жить сложней...