Мама!!! Я пришёл к миру!

Я с родителями в лесу на реке, я маленький, храбрый и смело иду в реку. Мама!!! Я до свистка дошёл! Радостно кричу я. И долго родители вспоминали и радовались моему первому успеху знакомства с рекой. Едем хоронить дедушку. Мы сидим в кузове и едем, едем, едем. А я пою, всю дорогу. "Мы едем едем едем". Весёлую песенку. И никто меня не останавливал. У меня было всегда простое отношение к смерти. Я знал что её не существует. И когда папу выносили, я видел, что когда наклонили у дверей носилки, папа хотел встать и помочь, рассердившись, что не могут сделать как положено и нормально. А потом видел как папа пришёл с провожатым на могилку, смотрел на нас, а я смотрел на него. И нам было хорошо, мы всё понимали. И много чего было. Необычного, но обычного для меня. Обычного и приятного. И тонкие энергии. И присутствие мира рядом. И полёты, и тонкие касания к миру. Трепетные и восхитительные. И к Земле, и к галактикам, и к языкам с их гармонией, и к городу, который совсем и не город, а что-то восхитительное, живое и трепетное. И светящаяся нить, и аура, и небесная красота. И когда второй ребёнок чуть не был потерян, вера спасла его и помогла ему родиться. И как я встречал своих с коляской, выискивая их со светового столба, который создавал и залезал на него, и мне с верху было всё здорово видно. И камерой я снимал мир, а мир откликался, и на снимках запечатлевалось тонкое присутствие, потому что мир мне доверял, а я доверял миру. И творчество, и наука, и дети, и семья, и дача с её просторами и с ветром, у которого мой характер. Такой тёплый и трепетный. И много чего, про которое и не раскажешь, которое можно только чувствовать, в чём можно только присутствовать, и чем можно только дышать. И мне хочется крикнуть. Мама!!! Я пришёл к миру! Я дошёл до сердца.