Дневники безымянного 5

 

5 ноября 2004 год.
Как у меня дела? Ты бы первым делом спросила этот вопрос. До безумия ожидаемый, что я перебираю сотни вариантов ответа.
К примеру:
"Я живу, работаю сейчас в новом государственном центре детской психотерапии. У меня сейчас мало времени, мы с Джо хотим открыть новый комплекс, для детей из детдома. Они ведь не могут оплатить разговоры по душам. Выпить? Нет, прости. Стараюсь сейчас не злоупотреблять этим. Знаешь, это плохо сказывается на правильном мышлении. А как же ты?"

Я бы мог просто ответить "нормально" или "лучше всех", но ты ведь спросишь узнать думаю ли я о тебе, есть ли хоть маленькая капля в моей жизни, которая касается тебя, не так ли? Но нет. Все, что осталось, это эти письма. И останутся здесь. Со мной.

Сегодня шел по парку, показывал одному мальчишке (его зовут Томми), как бережно нужно относится к природе. Какие на ощупь листья, если закрыть глаза. Какие звуки, если не смотреть кто их издает.
Его мама не видит, а его отец очень часто покрывает нецензурной речью и его, и мать. Томми всего лишь 12 лет.
Однажды ко мне подошла девушка, лет 16 и спросила, может ли она обратиться в этот центр и сколько это будет стоить. Когда я смотрел на нее, мне казалось что говорю со взрослой девушкой лет 25. У нее была спелая фигура, средний рост и немного низкий голос. Одежда ее напоминала балохоны. Рваные джинсы, потрепанная футболка, свисавшая с одного плеча. Но глаза были вполне спокойные и умеренные. А точнее, взгляд. За эти годы мне удалось научиться различать людей, которые нуждаются в помощи. Ей она явно была не нужна.
- Конечно, здесь всех примут. Сумма озвучивается индивидуально для каждого в зависимости от положения семьи и серьезности психологической травмы. Вы можете пройти в мой кабинет и мы обсудим Вашу ситуацию.
- Я не для себя. Моему брату нужна помощь. Сегодня он подошел ко мне и сказал: я хочу убить папу, а его глаза, отдать маме. Думаю мне стоит беспокоиться об этом.
На следующий день она пришла ко мне с Томми. Голубоглазый мальчишка, в хулиганских шортах, кедах и в майке черного цвета. Он смотрел на меня с недоверием, пока сестра ему что-то объясняла, видимо обходила слова касающиеся моей профессии.
В первый день, сидя в кресле апельсинового цвета он рассказывал про то, как отец бьет маму практически каждый день. Что мать ослепла как раз таки из-за одного такого случая. Он просто не рассчитал силу, а когда мама упала, то ударилась затылком об угол стола. После стала плохо видеть, в конце перестала видеть совсем.

Томми пытался понять, почему его отец так агрессивен и почему мама терпит.
Гуляя в парке, я показал ему мир со стороны матери. Как она чувствует и как она слышит. Это один из немногих шансов дать ему понять, что не стоит проявлять агрессию, как отец. Ведь подсознательно мы впитываем как губки поведения своих родителей, и со временем поступаем как они.

Денег брать с них я не буду. Скажу результат был безуспешен, и мальчишке уже не помочь. Но только потому, что он еще мне кое-что сказал. Об этом я напишу тебе позже.

Сейчас заканчивается мой обед. И мне надо бежать. Дописываю письмо на ходу, будто бы собираюсь его отослать. Но что-то меня держит. Скорее всего то,что ненависть к тебе так и сидит занозой. Так и травит меня. Я научился контролировать себя. Но по ночам ты приходишь и целуешь меня. Как на новый год, ты помнишь? А помнишь ли ты что говорила тогда?
"Если мне предложат сотни алмазов в замен на тебя, я заставлю их съесть все драгоценности и валить к черту. Любовь не покупается, не забывается, не делится. Она живет. А продать жизнь, это все равно что добровольно войти в ад на вечные мучения."

А ты горишь в аду?