Лолита

Неизреченной прелести полна
Она спала. Как в доме грустно было…
Той, самой чистой,  нежности волна
К нему неслась и с головой накрыла

Любовь его переселила в рай
Где адским пламенем  горели небеса
И, скалясь,  поджидал паденья  край,
И не спасла дороги полоса

Она – дитя. Пороком облаченная
В доспехи сладострастия, греха,
Как искусительница новоиспеченная
Взошла к душе и, крепко взяв меха,

Раздула пламя страсти небывалой
Из огонька немого восхищения.
Она, его не зная, забывала…
А он напрасно ждал её прощения…

За что прощать? За отнятое детство
Его бы всё равно украло время.
К тому ж, известно, что врожденное
кокетство
Иных сбирает рано в бабье племя.

Прощать за то, что близость навязал?
За то, что, не любя, себя дарила?
Не он стыда тесемки развязал.
Тут похоть и её беду творила

За суетность и скуку  бытия,
За каждый жизни день, за будущую
смерть
Винить легко влюбленного. Ладья
Его души в стихии круговерть



Попала. И спасения не будет.
Он гибнет. Он пропал. Совсем не
жаль!
Что ж обвиняй, с него же не убудет
В спасительную смело глянуть даль

Тобой плененный узник не посмеет.
Прикован взгляд к любимому лицу.
В твоём плену он вряд ли уцелеет
Но,  девочка,  к терновому венцу

Ты равнодушна, и его страдания
Тебе досадны и порой смешны,
Гадки приметы тела увядания,
Души порывы – низменны, грешны.

Влюбленного не первой твоя ножка
Досадуя,  здесь принялась топтать.
Гармония утрачена. Немножко
Лишь подождать, тебе самой роптать


Пришлось на нелюбовь.
Так мир греха устроен –
Не любят любящих.
Зато и Бог спокоен.