МОЙ КОТ УШЁЛ ВО МРАК, ЕГО УБИЛ АМУР. О, ГОРЕ...

Осенний ветерок над крышами витает, в открытое окно он кинул капель горсть. Он штор высоких гладь порывом выгибает, он в сумраке ночном мой долгожданный гость. «Неси же струй поток! – молю я ветер шалый, – Под тихий мерный стук уходит рать тревог». Как сладок мирный сон под тёплым одеялом, им осень мне даёт уюта уголок. Вот ветер чуть притих, и дождик лить раздумал – коту освободил забрызганный карниз, и кот сигает вниз, и в ночь крадётся – пумой. Погода, пошалив, умерила каприз…

Порывом ветра вдруг взяла за горло осень: вчера была листва зелёною вполне, а ныне между туч неласковая проседь грусть траурно сочит. Тропинки в желтизне. Так мы живём-живём, не старимся, как будто. Но тайный час придёт – развалина глядит из зеркала на нас в тумане блёклом, мутном, и дышит пустотой провал глазных орбит. В груди скрипит сверлом: усатого нет друга – того, что в ночь ушёл, по стёжке на восток. Бегут машин стада, полна собак округа; сироткою глядит из блюдечка кусок…

Блаженный мрак ночной, но сон мой улетает: хвостатый серый друг в окно запрыгнул вдруг! — Гуляю в сентябре, гуляю в тёплом мае. Прости, не позвонил: нет сотки, нет и рук… — Ах, серый негодяй, пошли на кухню, что ли? Тебя я покормлю, гляди, как отощал!.. И снова жизнь мила, и трепетен до боли в ликующем танго осенний карнавал.… Цени же каждый миг, пусть пахнет жизни тина. Другого мира нет, за гробом – пустота. Осенний листопад – волшебная картина, о бренности твердит тем, чья душа чиста.