Накануне

Под берёзой белою плачет чиста девушка:
"Посоветуй, брАтушка, как теперь мне жить?
Не даёт мне батюшка, не желает дедушка
Дорогого по сердцу, милого любить!
А ведь мы помолвлены перед Богоматерью,
А колечко с камешком на моей руке...
А вчера ещё была доля - белой скатертью,
А сегодня Сашенька где-то вдалеке...

Говорят про всякое, да гутарют разное...
А брательни старшенький гОзится убить
Суженного Сашеньку, говорит, что красный он!
А ведь обещался нам свадьбу снарядить...
А глаза-то страшные, губы перекошены -
Я-то и не ведала, что его душа
Так была неверная Богу, поворочена
На другу сторону, злобою дыша..."

Плакала так девушка у могилы маленькой
Брата годовалого, ангела душой.
Валентина, старшего, называла Валенькой:
"Не губи нас родненький, братец дорогой!"

Над селом вечерняя зорька разгоралася,
На могилке маленькой - белые цветы...
А в душе у девушки тайное шепталося:
"Только перед Господом нашим в храме ты
От молитвы слезныя встретишь утешение,
Умоли Пречистую милости для нас."
И садилось солнышко в дальнее селение
Растворяясь медленно в горе синих глаз...

Милость Богородицы дорогих не минула:
Не успел друг-Сашенька шашкою взмахнуть,
Как шальная пулечка со гнедого скинула,
Не дала смертельною шашкой рубануть...
В брательник Валечка заболел горячкою...
Брал сестрёнку за руку, милой называл,
Свояка одаривал новою рубашкою,
Тихо под иконами душу отдавал...

Под берёзой стройною стоит черноризица.
Над тремя могилами веет ветерок.
Из-за леса чёрного наказанье близится
Злой междуусобицею на людской порог:
За сердца несытые, за умы безбожные
Кровь мутилась дьяволом под хмельной шумок,
В ад писались кровию письма подорожные.

Но ни кем не тронулся белый бугорок...