Сон

Пронзительный писк в ушах. Барабанные перепонки вот-вот лопнут. Открываю глаза. Они минуту привыкают к яркому свету из окна. И вот наступает прозрение. Все почему-то серое. Даже не черно-белое, а серое, светло-серое и темно-серое. Душераздирающий звук все так же разжижает мой мозг. Делаю усилие над собой и поднимаю свое тело с кровати. Оно как марионетка – в голове рождается мысль о шаге, и тут же тончайшая струна натягивается от моей ноги куда-то вверх и переносит ногу на полметра вперед. Писк усиливается, голова готова в любой момент может лопнуть. Я чувствую, как вибрирует каждый кровеносный сосуд моего тела. Мысли путаются, струны сплетаются в паутины, но все же ценой невероятных усилий я попадаю на кухню. Резкость взгляда пропадает. На ощупь на столе нахожу граненый стакан с какой-то жидкостью. Пытаюсь по запаху определить содержимое данного сосуда. Но и обоняние покинуло мой разум. Не в силах больше терпеть этот пронзительный звук, я хватаю стакан, правая рука не слушается команд мозга, помогаю левой. Содержимое отправляется в утробу одним большим глотком. Писк постепенно ослабевает, и совсем  растворяется где-то в пространстве. Через минуту возвращаются резкость в глазах и обоняние. Начинает мутить, организм горит изнутри, жидкость в стакане оказалась обычным медицинским спиртом. Пытаюсь произнести хоть слово, но ничего не выходит. Спирт сделал свое грязное дело. Одеваюсь на ходу, грызу яблоко и выхожу на улицу. Все вокруг такое же серое и к тому же воздух на улице стал вязкий как песок в дюнах. Двигаюсь к центру города. Каждый новый шаг становится сложнее совершить, чем предыдущий. Дома все темно-серые. И только одно здание почему-то белое. Захожу внутрь. Вестибюль и лестница кажутся до боли знакомыми. Какая-то невидимая нить тянет меня вверх по лестнице. Ступени, как тонкий лед трескаются после каждого шага. Просто взлетаю на последний этаж. Струится туман из приоткрытой двери. Захожу в комнату. Это оказалась аудитория. Стоят парты, висит доска. В углу стоит силуэт. Именно силуэт – как не напрягаю свое зрение, ни лица ни тела рассмотреть не могу. От безмолвной фигуры тянет ледяной прохладой. Пытаюсь спросить имя, но голосовые связки до сих пор меня не слушаются. Хватаю мел, воспроизвожу вопрос на доске. Силуэт что-то пишет в ответ. Но то, что было написано, так же размыто. Я тру глаза. Начинает играть мелодия из прошлого.

Открываю глаза. Это звонит будильник. И я почему-то очень радуюсь тому, что не увидел и никогда уже не увижу того лица и не вспомню того имени. И все вокруг обрело цвета, запахи, звуки.