Страна моя ивания

Анатолий ЛУНИН
СТРАНА МОЯ ИВАНИЯ

ПЕСНЯ

Жизнь – словно слаженная песня,
И не длина её важна.
Не зря пропета песня,
                если
Несёт мелодию она.

На полевом артельном стане –
Ты слышишь? –
                женщины поют.
И уж истома, не усталость,
Отрада, а не тяжкий труд.

Чтоб  в горький час прибавить силы,
Чтоб не в упадок, а на взлёт, –
Найдётся песня у России.
Русь не умрёт, пока поёт.


ТИШИНА

О, Господи, какая тишина!
Как будто в этом мире обожжённом
С другой страной не ссорится страна,
Как будто ладят все мужья и жёны.

Как будто революции тихи,
Детишки не кричат в голодном плаче,
С эстрады не кощунствуют стихи,
Безмолвствуют политики тем паче.

Как будто упразднён ракетодром,
На улицах не клацают затворы
И не убиты атомным ядром
Вчера ещё рожавшие просторы…

Не вечна эта утренняя тишь,
Покой рассветный призрачен.
                И всё же,
Пока молчит война и ты молчишь,
На Божий дар вселенная похожа.

Молитвою  о здравии поля.
За упокой неправые боренья.
Святая, многогрешная земля,
Прекрасна ты,
Всевышнего творенье.


МОГУЧАЯ СТОЙКОСТЬ ДУШИ

Давно наши кони не ржали
Победно у вражьих ворот.
Ужель в православной державе
Враги подменили народ?

Неужто у гордой России
В покойной и скорбной тиши
Бесследно утратила силу
Могучая стойкость души?

Неужто мечты и надежды
Навеки для нас сочтены
И мы не услышим, как прежде,
Могучую поступь страны?

Мы верим:
В цветении вешнем
Придёт ожидаемый взлёт,
Над Родиной колокол вещий
Победную песню прольёт.

Вот-вот переменят погоду,
Как ранней весною ручьи,
Могучая воля народа,
Могучая сила Руси.


ИВАНИЯ

Ты не страна, Россия,
А целый континент.
Отважна и красива –
Похожих в мире нет.    

А кто тебя построил?
Скажу себе и вам:
Построили герои
По имени Иван.

Да сколько же, ей-богу,
Иванов на Руси?
А все! О том любого
Прохожего спроси.

Нас как ни называли
И как ни назовут,
Мы всё равно Иваны,
Неугомонный люд.

Идя путём не Млечным,
Земным путём идя,
Живи, Россия, вечно,
Ивания моя!




 
КАБЫ МНЕ

Ах, кабы мне однажды исцелить
Случилось безнадёжного больного
Иль кровь свою до капли перелить –
До  капельки! – в кого-нибудь другого!

Ах, кабы мне пожары не пускать
В лесные благодатные кварталы,
Прогнать самонадеянную знать
Подальше от державного портала!

Ах, кабы мне из горькой глубины
Ребят с подлодки возвратить живыми!
Хоть в их беде и нет моей вины,
Я стал бы на колени перед ними.

Ах, кабы мне укоренить опять
Народов несгибаемое братство,
Не дать пилотам лайнеры ронять
И складам со снарядами взрываться!

А может быть, попроще что-нибудь?
Утихомирить пьяного соседа
Или в гнездо соловушкам вернуть
Упавшего на землю непоседу?

Ну, пусть не всё, а что-нибудь одно.
Ну, пусть тихонько, а не громогласно,
Сегодня или завтра – всё равно! –
Тогда бы жизнь я  не считал напрасной.


ВЕЧЕР ПОЭЗИИ

                Владимиру Кострову

Сменяются поэты, а стихи
Звучат, как много раз уже звучали.
Мы тем стихам, спокойны и тихи,
Внимаем без восторга и печали.

Ведь нам нужна совсем не тишина.
Нам хочется бунтарского, лихого.
И миг настал –
И вздыбилась волна
Взрывного поэтического слова.

Поэт сказал:
– Ничьей и никогда
Не быть России жалкою рабою.
Мы станем на колени, господа,
Но чтобы помолиться перед боем.

Очнулся задремавший было зал,
Послушный воле духа, а не слуха.
Поэт сказал…
Нет, вовсе не сказал,
А недругу отвесил оплеуху.

Наверно, не смогу, не передам,
Как все мы перестали быть толпою,
Когда прошелестело по рядам,
Как эхо:
            перед боем… боем… боем.

Мы разом встали – сомкнутая рать,
И сознавали:
Не в молитве сила,
Она в  суровом мужестве вставать,
Когда того потребует Россия.


ТИХИЙ ОКЕАН

                Народ – что море, разволнуется –
                не уймёшь
                Протопоп Аввакум

Ах, мудрый пастырь! Пить бы мёд
Твоими  вещими устами!
На зыбь не тянет наш народ,
А что уж молвить про цунами.

Народ – что море, говоришь,
Коль заштормит – держава рухнет.
А если в море гладь да тишь,
А шторм лишь с тёщею на кухне?

Пустили фразу в оборот:
«Народ не прав, но он народ».
Да, он не правый и не левый,
Растерянный и осовелый.

Да, он издёрган, он устал
На перестроечном маршруте.
Не тот вожак, не тот устав,
Дорога – то обвал, то кручи.

Не в силах прорубить проран,
Хоть властный мол не так и прочен.
Народ –
           великий океан,
Но очень тихий, 
                тихий очень.

Сидел и Муромец Илья
На печке сиднем дни и ночи.
Но слез–и вздрогнула земля.
А что ж народ слезать не хочет?


ОПОЗДАВЩАЯ ТЕМА.

Постучала тема-темочка, –
И не ждал, и не гадал, –
В бедолажье темя-темечко
Лишь сегодня, не тогда.

На истоке бы постукала –
Грязных дел и грозных бед –
По серебряному куполу
Седину копивших лет.

Ты  о чём в ту пору думала?
Или нежилась во сне?
Если б ты на пламя дунула,
Не была бы Русь в огне.

Ну, откуда было б взяться им,
Ошалелым временам,
Если б струсившими зайцами
Не сиделось в норах нам!

Это что же с нами сделали?
Кто в рассудке повредил?
Кто неслыханными бедами
Русь, как ёлку, обрядил?

Боль скопили, не купили мы,
И не думали о том,
Как в поильные, упильные
Превращали день за днём.

Если б мы тогда подумали,
Спохватились, поднялись,
Тучи, кручи, бучи  уймами
Не крушили б нашу жизнь.

А теперь мы чешем темечко:
Как же так, ядрёна вошь!?
Но упущенное времечко
На обед не позовёшь.


БОЛЬШАК

Вновь на землю приходит утро,
Птичьим гомоном нас дразня.
Каждый день встречаю, как будто
В мир пришёл ради этого дня.

Ой, ухабисто,
Ой, не гладко
Путь житейский ложится мой.
Каждый день – что булыжник в кладку
Непокладистой мостовой.

А ветра сквозняковые дуют,
Нынче – с  моросью,
Глядь – суховей.
Год за годом я всё колдую
Над сквозной дорогой своей.

То полого она, то круто
Набирает за шагом шаг.
…Но однажды увидит утро
Недостроенный мой большак.


ПЕЧАЛЬ

Он, может быть, мелодии одной –
Всего одной! –
                неповторимый гений.
Не ищет ни признания, ни денег,
Всё для неё, земной и неземной.

Ему любовь – живительный напиток.
Похоже, только ею он и жил.
И всё, чем жил, он  в  музыку вложил,
И лучшего  вовеки не напишет.

Был вал похвал,
Рукоплесканий шквал –
Отрадная рождественская сказка.
Но кто-то сочинил подмётный пасквиль,
Коварно и трусливо, как шакал.

Для бочки мёда хватит ложки дёгтя.
Как патина, как скорбная вуаль,
Покрыла сердце чёрная печаль…
Ах, было б сердце, а печаль найдётся.


ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ

Опять в ночной тиши
И шёпот,  и восторги.
Здесь властвует любовь
Красиво и светло.
А кто-то в этот миг
Последний вздох исторгнет.
От смерти и любви
Не спрячется никто.

Всё просто и легко
Устроено на свете:
Ночь следует за днём,
Луч прогоняет тьму,
Любовь рождает жизнь,
А жизнь – дорога к смерти.
От смерти и любви
Не скрыться никому.


ЧЕТВЕРО

Пересмешница судьба,
Гнусный норов обозначив,
Им велит нести сюда
Стариковских дней заначку.

Им отрадно вчетвером
Побалакать, покалякать,
Взгреть и Кремль, и Белый дом,
Побранить жару и слякоть.

Труден шаг и тяжек дых,
С каждым днём всё ниже плечи,
Словно держится на них
Этот тихий божий вечер.

Примут  –  каждый свой глоток,
Не элитной, по дешёвке.
Про землянку, про окоп,
Спеть бы песню, да неловко.

Жизнь ведёт суровый счёт,
Что в запасе – ей виднее.
Но когда один уйдёт,
Мир на четверть обеднеет.

Всем исход недолго ждать,
Но никто уйти не может;
Ведь троим не удержать
Этот тихий вечер божий.


В ЧЕТЫРЕ СТРОКИ

1.
Писатели выбрали свой псевдоним:
Максим Горемыка и Горький Максим,
Михайло Голодный и Бедный Демьян…
Не имени, времени жёсткий изъян.

2.
Стихи – не проповедь, а исповедь,
Когда, душою не кривя,
Ты очень честно, очень искренне
Сам исповедуешь себя.

3.
Нас грабят, нас губят, а мы, старина,
Молчим в безысходной печали.
Была у нас неплохая страна,
Да мы её промолчали.

4.
Сегодня в России лишние,
Наверно, каждый второй.
Власти воюют с нищими,
А надо бы с нищетой.

5.
Не выпадет звёздная дата
Из перечня будничных дат,
Пока не вожди, а вождята
Державою русской рулят.

6.
Чем выше храм, тем ближе к Богу.
В речах елей – весь мир залей!
Да, ближе к вышнему порогу–
И, значит, дальше от людей.

7.
Закончусь там, где начинался,
На чём стоял, на том стою.
Не выходил, не возвращался,
И состоял, и состою.