как перст

Мне не нравятся дети, я не в восторге от взрослых
Не люблю коротышек, не уважаю рослых
Не терплю вон тех, ещё меньше терплю вот этих
Я не видел ни разу йети, но ненавижу йети

Не могу сказать, что такой подход мне мешает
Я в долине живу один, сам сею и орошаю
Сам справляюсь со всем и милости не прошу
(Вместо «welcome» на входе в долину так и пишу:
«Милости не прошу»)
Раз в неделю даю свободу химическому карандашу

Сочиняю программные тексты своей долины
Этот сборник длинный, я был слеплен из глины
Бог вдохнул в меня жизнь, но чуть ошибся с углом
Воздух бился о стенки, внутри меня вздув разлом

До того мне однажды взгрустнулось, что вынул себе ребро
Я подумал — к чему одному мне нажитое добро
Бабы дуры только. Ушла от меня, как была, — нагишом
«Никаких больше баб» — я вывел химическим карандашом.

Всем, привыкшим к гостеприимству, столу, борщу
Сразу говорю: не пущу, а пущу — так не угощу
Изредка бывает, что хочется гостю сказать «постой»
Но статья заглавная: «Одиночество», пункт шестой