ЗП

За пять минут я махом осушил
Литровую бутылку «Адвоката»,
Сквозь опьяненье жажду заглушил
И понял, что стихи – моя зарплата.
Быть может отраженье многих строк
В светящемся квадрате монитора
Урежут мой, не слишком долгий, срок
В низах литературного позора.
Завидев взгляд сияющей зари
В своих глазах я ощущаю вечер
И дымом папирос «Богатыри»
Туман рассветный стелется на плечи,

Но пряча, с глаз долой, заката тушь,
Рукой задёрнув ситцевую шторку
Хотелось бы найти пол стони душ,
Чтоб после оккупировать гримёрку
В каком-нибудь притоне для лохов
И пропивать собранье Льва Толстого,
А прибывшим поведать шквал стихов –
Бесхитростно, неброско и сурово.
Пусть это опаскудит мой престиж
Пред шайкой обедневших меценатов,
Но город мой не Рим и не Париж –
Здесь не висит с моим лицом плакатов,

Здесь ожидает медленная смерть
Всё то, что называется культурой –
Её сотрёт в песок эпохи твердь.
И я, стократно встретившись с цензурой,
Похоже, начинаю понимать,
Тот ясный факт, что никому не нужен.
Раздался громкий крик: «Е б ё н а мать!» -
То мой талан ужален и простужен
Безмолвным равнодушием людей.
За треснутым стеклом щебечут птицы
И слышен смех резвящихся детей
За каменной стеной моей темницы.