Polnaya

Polnaya


Боже, мой! Боже, мой! Подобрее бы! Подобрей1Город поэтов – сильно сказано! Было ли? Бьеннале. Междусобойчик. Непричастна, простите. Я этим виновата. Я в этом виновата. Что поэзия значит? Хруст души на излом
А нынче ничего не ломается, только гнется, как все синтетические современные материалы.
Елена Невзглядова о творчестве Марии Степановой пишет …. Как? Какая разница? Лучше, чем Лямпорт, по крайней мере. Пишет, а это - творчество. Вся Ваша, Елена, дивная статья в «Звезде» о поэзии – раз, а мои стихи - два:

Поэт огромную планету эту,
Как малое дитя, возьмет на руки.
Поэт все наши слезы и страдания
В слова оденет и обует в звуки.

Ему запретов нет, пределов и острогов!
Он в бездну зла на миг слетит, как птица,
И тотчас ввысь, в любовь, чтобы восторгом
И счастьем осветились ваши лица!

Это плохо? Примитивно? Старомодно и не модно?
А стихи Марии Степановой про «Се-ребро» - это раз, 10 лет назад я, про то же самое, Бродскому в ответ – это два.
СВОБОДА

…..словесность - дочь ей.
И пока есть в горле влага
Она не без приюта.
Скрипи перо! Черней бумага!
Лети минута!
И. Бродский.


Словесность - дочь свободы. Кто ж отец?
Дух совершенный и, в величии, правый!
Но я пишу стихи, свидетель Бог Отец,
Они как след цепей и кандалов кровавый.

Я не скажу, что не люблю Свободу.
Она меня чуть одиночеством пугает.
Согласна здесь, теперь, пропеть ей славы оду
Я, как поэт. … Но женщина свергает

Воспетую и на колени ставит
Перед Любовью (женщина во мне).
И царством муз моих Любовь одна лишь правит,
Но власть Свободы снится им во сне.

Чтоб мне признать Свободу во главе,
Не нужно было женщиной рождаться.
Но ведь тогда, коль доверять молве,
Бог с лучшим даром мог меня заждаться.




Плохо? Перевод Степановой на русский язык, как Вы, Елена Невзглядова, хотели.
Её стихи о красавице это же о красавице девице, о пшенице и синице, что тихо за морем жила… Я узнала. Я догадалась, Маша? Только зачем так мутно? Я пишу о красавицах прозрачно. Они этого стоят

Донна Анна

Донна Анна! Дугою бровь.
Всем поэтам волнует кровь.
Бархат взгляда, губы в улыбке,
А движенья легки, и зыбки

Добродетели, как пески.
Ты до боли сдавила виски,
Страстью полные. Не отнимешь рук.
Вдруг шаги в тишине, вороватый стук.

Не открой двери, не впусти его,
Долгожданного ворога своего.
Про него и слова не напишу!
Не люби его, я тебя прошу!





Ты откуда такая прелесть?
Подол пальчиками ущипнув,
Юбки так несешь, будто милость
Нам оказана. Не моргнув,

На тебя смотрю, на красу твою.
Слабый локон ласкает шею…
Сердце ноет, как на краю.
Впечатление я взлелею,

Что оставил твой гибкий стан,
Твоё платье, твои слова…
Среди тысячи лучших стран
Вот такие есть острова!

Не изысканные, не роскошные.
Просто воздух, земля, вода.
Не пристанут к ним яхты пошлые,
В тишине пролетят года.

Не для блуда ты, светлая девочка,
Богом создана в лучший час!
Как в альпийских лугах травиночка,
Хороша. Высоко. Не для нас.

ДЖОКОНДА (в метро)


Своей безбровостью
Джоконду мне напомнила.
И прелестью не утружденных рук.
И взглядом, что наполнен памятью
Восторга встреч и горечи разлук.

Так смотрят, зная о ребенке в чреве.
Или о песне, что уж бьется в зеве
С надеждой понести весть о любви и чуде.
Так детство с сказкою о Чуде-Юде

Мы вспоминаем, глядя в никуда.
А там мираж и, будто б, пагода.
На горизонте Спас и оберег.
Так смотрят, зная, что любимый подберет

Тебя с дороги одиночества в объятия.
Так смотрят в предвкушении занятия
Любимым делом, счастьем ремесла.
Я видела её, и, будто б, понесла,

С минуты той, в себе благословение,
Или детя, иль лавры прославления
На голову мою надели, наконец…
Все равно! И всему вершитель - Бог Отец!

То, как на мир смотрела та безбровая
Вы помните? Вы видели? Вы знали…
Ах, только б жизни этой плеть суровая
Не стеганула. И на смерть б не гнали!



Знаете в чем беда? Машей Степановой интересуются. А должны – обожать.
Поэзией нельзя интересоваться, её нужно – любить. Или не любить. Поэт имеет право на абсолютные чувства, на категорические отзывы. Он слишком много тратит своей души и не может допустить, чтобы было по-другому.
Я пишу стихи с 33 лет. Меня нигде не печатают и на немецкий язык не переводят. Вчера я плакала от того, что дети считают меня из-за этого слабой. НЕПРАВДА. Просто творчество, как замужество. Первый муж – от Бога (так бабушка говорила), второй – от людей, третий – от черта. Я пишу стихи от Бога, для Бога и c Божьей помощью. Теперь их так никто, наверное, не пишет…. Не пишет…Потому и не любят современных поэтов? Всё просто.
Промолчавшим


Люди промолчали, Божий промысел
Вижу я в молчании строгом их…
А когда кричали, рока умысел
Показался мне в крестах троих.

Осудили, пригвоздили к тишине.
«На, забвение, как каторгу навечно!»
А когда крест засветился в вышине,
То об этом рассуждали так беспечно…

Промолчали… Я просила только слова
Одобрения, сочувствия и веры.
Там не нужно было слов, кричали снова.
Вопль: «Распни!». А лица, как пыль серы.

Сколько нас таких, кто слово алчет?
О молчание, как о стену душой бьётся?
С криков тех, вокруг креста, путь светлый начат.
Замолчать его никак не удается.

Мне на крест, чтоб разорвалась тишина?
Улюлюкать станут... Только жизнь дороже,
Не посмею… Я и вору не жена,
А тому, кто в середине…
« Прости, Боже!»

Я прошу со всеми вами сотни лет.
В каждом взгляде, вижу взгляд его с креста.
В душах ваших он оставил столько мет…
Не молчите же, прошу, ради Христа!


Александр Кушнер поэт прозрачный, нежный, трогательный. Я бы сказала - хрупкий. Берегите и берегитесь! Я, на его пожелания поэтам, стихами ответила давно: А. Кушнеру


Не гениальничаю, что Вы!
И слушала я пульс толпы.
Запястья у неё в оковах,
А вместо жил - могилы рвы.

Не гениальничаю… Разве
Рискну подняться над толпой?
Она, ведь, после каждой казни,
Пускает жертву на покой.

Не гениальничаю. Просто
Живу. Как все живут, так - я.
Скоромного не ем, коль постно
Решила ужинать семья.

Не гениальничаю. Поздно
Меня окликнул Бог в толпе.
Я оглянулась. Окрик грозный
Застал почти уж на столбе.

Фонарный столб. Скамья. На шее
Привычна тяжесть от петли.
И я б в эпоху МОСКВАШВЕИ
Была б ничтожней всякой тли.


Пояснить? Не стала бы писать стихи – удавилась бы. Грубо? Зато ясно. Вот чем должна быть поэзия по значению! Решение остаться жить(при совершен-
ной невозможности этого) и решение писать стихи отныне и вовеки должны быть равновеликими.
Елабуга.

Где моя Елабуга?
Не спасла бумага та,
На какой стихи.
Скоро мне в Елабугу
Брошусь в ноги к Богу там:
«Ты прости мя, Господи,
Отпусти грехи».
Он мне: «Все в Елабугу…
Я вам в небо радугу…
Все дары плохи!
Не хотите мучиться,
Под кинжалом скрючиться
Легче вам. Ольхи
Сук петлёй оплетенный
Все вы с моей метиной…
Я для вас на крест!»

Жить как надоест,
Не спеши в Елабугу.
Богу куда? Богу-то?


Нельзя считать себя поэтом, написав даже очень много гормональных стихов. За это нас и презирают Сублимация и всё такое. Поэзия становится слагаемым желаний и влечений. Это больно! Она больше, выше, значитель-
нее, важнее. По-прежнему! Оставьте её на её месте.
Конкурс критиков. Как я это понимаю! Стихов написано много и хочется, чтобы о них поговорили. Похвалили, пожурили, отметили, заметили. Профессионалы! Очередной междусобойчик. А как быть с тем, что поэзия - глас народный? Глас вопиющего в пустыне? Народ безмолвствует? Всё это уже было. Если вы не зовете людей к добру и свету (именно вы должны это делать), их позовут под знамена братоубийственных войн. Их уже зовут. Ничего не изменилось под солнцем!
Стон

Пена белая кружев весенних цветов.
Буйство зелени трав и российских садов.
Май с надеждой, в трудах, с соловьями, с грозой.
В мае день со слезами и смертной тоской.

Память. Память о долгой, жестокой войне…
Вспоминают старухи о страшной цене,
Что заплачена ими за мир и покой.
Ну, за что в доме их был устроен разбой?

Лет полсотни прошло после светлых торжеств
Дня Победы. И нет уж на свете невест,
Каким стать не судьба была мужними женами…
Только слышу я, полнится улица стонами…

Это вдовы отметили праздника день
И теперь поминают погибших мужей…
И несется под небо молитвы их хор.
И мне слышится слабый усталый укор.

«Что вы те, каких нет, с жизнью нашею сделали?
Вы сражались геройски! Вы даже не ведали
Вкуса горького долгих, безрадостных лет.
Жалок вдовий удел среди тысячи бед!
Вы не знали тоски одиночества нашего.
Грех нам, спросишь ль с, за Родину, павшего?»

А по городу сытые молодцы
Носят свастику. Пьяные жеребцы
Ох, горланят немецкие марши лихо!
Ты молчишь, я молчу, но сказать надо:
«Тихо!
Замолчите на день! Замолчите на час!
Призовите Вселенскую тишину!
Вы услышите стон, да такой, что и вас
Проберет. Даже вы проклянете войну».

Даже в наше жирно сытое время несть числа страданиям (Чечня)

ЧЕЧНЯ


Меня убили на этой войне.
С меня сорвали одежды белые.
Смотрите, я, корчась в её огне,
Произношу свои речи несмелые…

Меня убили на этой войне.
Мне память сожгли о былом сражении.
Мне отказали в простом уважении
К себе и к вам на этой земле.

Меня убили, слезой не кропили.
Меня лишили надежды на впредь.
Мне только не дали просто так умереть,
Сначала собаками лжи затравили.

Я там лежу, где лежат эти мальчики
Такие мертвые, такие живые…
Им матери не целуют пальчики,
Что были для них, для одних дорогие

Я сказку про ворона с воронятами
И про водицу живую и мертвую
Так помню. Стыдно перед ребятами,
Тела чьи здесь разбросаны по полю.

Я прежде хотела себе лишь малого,
Здоровья – детям, в делах - удач.
Но мне забили вы в глотку квач
Из слез и крови, и снега талого.

Меня лишили вы всех надежд.
На мне нет больше белых одежд…

У меня, видите ли, сын.
Он у меня, знаете ли, один.
Я вокруг него не построю тын,
Чтоб спасти его в дни лихих годин.

Я же больше совсем не верю вам,
Потому ни за что вам его не отдам!

Я сама его покалечу,
Руку милую изувечу,
Лишь бы вам не отдать на служение.
Что, не нравится утверждение?

Я здоровым мальчишечку родила.
Если б знали вы, как его берегла,
Но… меня убили на этой войне,
А все ваши клятвы упали в цене.

Обесценились заверения,
Не дождаться от вас спасения!




Над чужими детками там рыдает Бог.
Обиваю с молитвами я его порог.
Мне не плачется и не стонется.
Надо мной летит горя горлица…

Сколько нас, убитых на этой войне?
Помнили б о мальчиках, не обо мне,
Те, кто в смерть их напрасную бросили…
А поля заблестели слёз росами.











Если вы поэты - не заплывайте жиром душевным, не тоните в неге и похоти, не содрогайтесь от презрения к простому человеку. Пишите стихи от любви к миру, ближнему, Богу. Сие не мода и тенденция. Сие – вечно! (Источник) Источник


О, не иссякни чудный мой источник!
С тобою ясен смысл бытия.
Ведь в песне жизни творчество -
подстрочник,
А песнь свою ещё слагаю я.

Пусть всё повтор, рефрен, одно и
тоже,
Но и молитву я одну творю:
«Храни, Господь, что мне всего
дороже!
За жизни песнь тебя благодарю!»




Бог есть! Присутствие Его
Здесь в каждом вздохе ощутимо.
Бог весть, в отсутствии кого
Мне станет жить невыносимо…

Какие страшные слова
Уже потери были, были…
Но, вопреки им, я жива
Пересказала горе в были

Перевела боль на язык
Стихотворений. Ну и ладно!
Давно мой бедный ум привык
К тому, что больно, то и складно

Перескажу и стану жить
На Божью милость уповая.
Бог есть! И мне велел он быть
О том, вовек, не забывая.