Джеффри Джойс

  До того, как это произошло, я был хорошим человеком. Конечно, всё относительно, поэтому уточним: я был относительно хорошим человеком. Тогда меня называли Джеффри Джойс. Я был актёром. Не буду врать, я был посредственным актёром. Посредственным актёром провинциального театра, пару лет назад перевалившим за 30. Я был женат, имел неплохой заработок, собственный дом с лужайкой, собственный престарелый «Понтиак», который я купил за 400 баксов, а на ремонт потратил еще столько же. Я не курил, пил по праздникам и не много. У меня был сын (8 лет), пёс породы боксёр (16 лет), любовница (24 года) и жена (32 года, хотя она всем говорит, что 29). В общем, всё как у всех.

  Всё началось, когда умер всеми горячо любимый режиссер нашего театра Энди. Ему было 72, но он держался с нами как как будто ему было столько же, сколько и нам. Он выпивал с нами в баре, звал смотреть суперкубок, и пытался переспать с молоденькими актрисами, и иногда ему это даже удавалось. Его любили все: от актёров первого плана, до осветителей. Мы устроили ему пышные похороны. Многие даже плакали. Особенно мне запомнилась Кэти – восемнадцатилетняя начинающая старлетка, которая вела себя как вдова Энди.

  Владельцы театра быстро нашли замену Энди. Даже слишком быстро. Через два дня после похорон нас всех собрали в театре, чтобы представить нам нового молодого и набирающего популярность в театральных кругах режиссера - Дэвида Арчера. Свою речь он начал с того, что он очень скорбит о нашей утрате, и что Энди был хорошим человеком, и что в раю ему будет хорошо. Ха! Этот ублюдок даже не знал нашего великого Эндрю Уилсона, которого он пару раз назвал Эдом. Но не в этом дело.

  Еще через день мы начали готовить новую программу, и мне сразу досталась главная роль. Ура! Мне понравился Дэвид. Я думал, он сразу заметил мой талант, и я скоро пойду в гору. Ага, конечно! Роль интересная: потерявший всё мужчина, который в конце концов застрелился от отчаяния. Дэвид даже отвёл меня в сторонку и тихо сказал: «Джефф, ты же хороший актёр. Ты же не превратишь мой… то есть наш спектакль в дерьмо?» Я был польщен. Я не сомневался, что я классный актёр, но никто мне ещё так не говорил.

  Я пришел домой с бутылкой шампанского и тортиком и устроил маленькое семейное пиршество. Шеннон – моя жена – была рада за меня, маленький Джонни был рад наличию торта, а мой пёс Бакстер просто был просто рад. Невероятно жизнерадостное существо, несмотря на возраст. Следующим днём я пришел к Люси – своей любовнице – с бутылкой шампанского и тортиком. Она тоже была за меня рада. Я любил её… и жену тоже, да и сына с собакой. Они все меня тоже по-своему любили. Шеннон любила меня когда позволяла мне сутками пропадать в театре, удовлетворяя мою страсть. А Люси любила меня, когда… ну… сами понимаете. Маленький Джонни еще не понимал, что такое любовь, а Бакстер любил меня просто так. Невероятно жизнерадостное существо. Пёс был со мной, еще когда я был в средней школе, выдавливал прыщи и постигал азы половой жизни.

  Через неделю начались репетиции. Я стал постоянно торчать в театре. Я вызубрил роль. Ллойд – мой дублёр – тоже, поэтому он мог не приходить на репетиции, когда ему вздумается. В такие моменты я ему завидовал, но сразу вспоминал, что играть то буду я, и внутри меня зарождался злорадный смех. Потом я вспоминал, что Ллойд ездит на синем «Форде КА», и внутренний смех креп. Когда я понимал, что «Ллойд» - довольно смешное имя, смешок всё-таки вырывался из меня.

  Так вот, я знал роль прекрасно, кроме того момента, что мне делать с пистолетом, когда мне придётся «застрелиться», Ллойд постоянно отлучался с репетиций, а Кэти, исполнявшая главную женскую роль, знала её отвратительно: путала фразы, шла не туда, куда нужно – в общем, кошмар. Я думал, что никогда не вживусь в эту роль, хотя Дэвид хвалил меня. Я был горд собой как никогда.

  И вот как всё изменилось.

  В одно пасмурное утро у Бакстера отказала левая задняя нога. Он её очень забавно подволакивал её, и меня это даже смешило, пока через час-другой не отказала и вторая задняя нога. Вот тут я начал беспокоится. Я устроил Бакстеру постельный режим, записал его на следующее утро на приём к ветеринару и просидел с ним весь день, даже в театр не пошел. Ночью он умер.

  Мы всей семьёй поехали в лес и похоронили пса со всеми почестями. Джимми очень грустил о Бакстере, но мы с Шеннон объяснили ему, что все псы попадают в рай. Через несколько дней я начал замечать, как Шеннон стала холодеть ко мне, как будто пёс – это всё что нас связывало. Вместо «доброго утра, Джефф» только лёгкий взмах руки. Общение ограничилось только вопросами о покупке продуктов. Меня это пугало, и я твёрдо решил всё наладить сразу после премьеры, хотя я чувствовал, что пёс и во мне подпирал какую-то важную часть, которая сейчас рухнула куда-то глубоко.

  Через две недели произошло следующее.

  На репетиции у меня резко заболел живот и я отпросился домой. Уже подъехав к дому, я приметил припаркованный неподалёку синий «Форд КА», а войдя в спальню - Ллойда, припаркованного на моей жене. Я практически молча собрал вещи и ушел к Люси. Шеннон кричала, что я первый начал изменять и что подаст на развод и отсудит мои яйца. Что ж, пусть так. Она всё равно никогда не знала, что с ними делать.

  Пока я шёл к Люси, я вспоминал стоны жены под моим дублёром и убеждался, что он явно лучше оригинала. Жалко было покидать маленького Джимми, но пришлось. Даже если я заберу его с собой, суд всё равно оставит его с матерью при разводе. Дерьмо случается. Иногда в особо крупных размерах. Но последним толчком к тому, что произошло стало не это.

  Мы уже неделю жили вместе с Люси. Мы любили друг друга и были вполне счастливы. Она восхитительно готовила блинчики. И бекон. Я очень любил её. Единственными, кто нарушал нашу идиллию, были адвокаты Шеннон, нанятые на мои деньги. Они объяснили мне, что моя жена хочет продать мой дом с лужайкой и уехать во Францию с Ллойдом. Адвокаты хотели, чтобы я отказался от прав на мой дом с лужайкой, но оставил себе свой «Понтиак». Я долго упирался, но Люси переубедила меня. Она сказала мне то, что я и так знал: она будет любить меня до самой смерти, а я хочу побыстрее закончить эту историю. Она не врала. Я подписал бумажки и отправил адвокатов восвояси. Мы с Люси были счастливы.

  За 2 дня до премьеры у нас была генеральная репетиция. День перед спектаклем Дэвид сделал выходным. Мне наконец то дали пистолет и объяснили, что это просто «пугач». То есть, будет звук выстрела без выстрела. Я повертел в руках серебристое девятимиллиметровое чудо. Провинциальный режиссер – бродвейские замашки.

  Я прекрасно отыграл, хотя чувствовал, что чего то не хватает. И Дэвид чувствовал, но не мог объяснить, чего. После репетиции, я поехал домой. Люси обещала приготовить утку по-пекински. Я уже чувствовал её вкус, подъезжая к своему кварталу. Или это был запах гари?
Знаете, у жизни есть чувство юмора. У смерти тоже.

  Я видел, как пожарники выносят из горелых остатков нашего дома обгорелое тело. Парамедик видел, что я это видел, потому обеспечил меня пледом и какао. Он спрашивал, как я, кем я прихожусь погибшей, и был ли дома кто еще. А я молчал и думал...
 
  Я всю жизнь хотел стать хорошим актёром, но я никогда не умел вживаться в роль. У жизни есть чувство юмора. Она дала мне шанс осуществить мечту, отобрав всё, что у меня было. Почти всё.

  То, что произошло, я придумал именно, когда парамедик меня опрашивал. Утром я продал машину за 50 баксов. Дешево, я знаю. И тут мне позвонил Дэвид. Он спрашивал, смогу ли я сегодня играть, и сказал, что Ллойд может меня заменить, если что. Я послал его к черту и объявил, что я буду играть. Дэвид, был мягко говоря удивлён. А я не мог дать этому ублюдку Ллойду отобрать у меня еще и роль. Также, я должен был следовать плану.

  Премьера. Я видел восхищение Дэвида, Кэти, даже Ллойда. Накося выкусите! Это еще не всё, что я приготовил. Финальная сцена: я должен был зарядить пистолет, сказать прощальный монолог, пальнуть себе в голову, упасть и дождаться занавеса. Я зарядил пистолет, сказал монолог, пальнул себе в голову… 50 долларов не потрачены зря.
 
  Я прославил этот театр, его актеров, Дэвида Арчера, его талант режиссера, а главное, этот спектакль. Недавно Арчер ставил его на Бродвее. В Главной роли был Ллойд. Сволочь.
Вот так всё и произошло. Странно, но перед смертью, у меня в голове мелькнула картинка из прошлого: Бакстер приносит мне палку, кладёт её под ноги и вертится на месте, подпрыгивая, на своих коротеньких ножках. Невероятно жизнерадостное существо…