Николай Зиновьев. Чтобы снова появились журавли

Голос в  телефонной трубке полон скрытого достоинства и значительности. Звонок Очень Важной Персоны:
- В двух словах расскажите о Зиновьеве. У него ведь юбилей.  Что он пишет? Он член Союза писателей?
- Да вы что?- негодую  я и замолкаю. Я не знаю, как в двух словах объяснить человеку, который, видимо, в силу своей занятости, не интересуется поэзией, кто такой Николай Зиновьев.
- Он уникальный,  другого такого в России нет! - взволнованно кричу я в трубку.
- Вот и расскажите, - сурово прерывает меня голос. - Поподробней и поспокойней.

Ну,что ж, попробую рассказать.Но не всем. Если вы, читающие эти строки,  знаете стихи Зиновьева, мой рассказ не для вас. Вы и так в плену у поэта, покорены и завоеваны его удивительной лирой. Вам,влюбленным в творчество поэта, я вряд ли скажу что-то новое. Мой рассказ для тех, кто еще только собирается открыть для себя  мир Николая Зиновьева. Как я завидую вам! Вашему наивному неведению и вашему предстоящему и неизбежному радостному ошеломлению. Я постараюсь быть подробной. А вот спокойной — не получится. И вы поймете, почему.

Быть поэтом сегодня — задача не из легких. ВСЁ УЖЕ ДАВНО НАПИСАНО. Сотни тысяч раз. Миллионы! Множить ряды пишущих способны только редкие энтузиасты. Что достается на их долю? Плестись по столбовой дороге, протоптанной другими. Попробуй докричись из многотысячного хора до слушателя своим  даже и самобытным голосом. Кто тебя заметит? Кто тебя услышит? У Николая Зиновьева — своя тропа, никем до этого не хоженая, свой самобытный голос, не похожий на других. Это свидетельство недюжинного таланта. Уникального. Необыкновенного. 

Я выбрала для этого рассказа о поэте свои самые любимые стихи Николая Зиновьева. Они дороги мне, они все время со мной. Они стали частью моей жизни. Когда умерла моя младшая сестренка, я нашла у Зиновьева стихотворение «Безработный ангел:

В провожающей свите
Вышел он со двора.
Трудно спрятать под свитер
Два огромных крыла.
Он шагает за гробом,
Но глядит в небеса.
На лице белолобом
Не земная роса.
Он укажет в обитель
Путь свободной душе.
Это ангел-хранитель -
Безработный уже.

Помню, как перехватило дыхание от этого неожиданного образа. Сердце разрывалось от горя, мне некого было больше любить. Но я была не одинока в своей беде. Этот ангел в свитере, такой земной, страдающий, как и я. Ангел, оставшийся без работы. Это было так неожиданно и так по-человечески тепло. Несколько дней назад, когда в метро прогремели взрывы, опять заныло сердце. Представила, как выбираются из-под земли и бредут бесцельно меж людьми осиротевшие ангелы. С переломанными крыльями,  с почерневшим от гари ликами... Сколько их теперь над Россией!

Любите ли вы Родину? Странный вопрос, да? Конечно, любим, или, по крайней мере, думаем, что любим. Вот только слов не хватает, чтобы рассказать о своей любви. Да и стесняемся мы этих слов, затертых до дыр от частого и неумелого употребления. Потому и молчим. А когда читаем или слышим эти слова признания от других — морщимся и внутренне чертыхаемся: да лучше уж молчите, чем так-то фальшивить. И вдруг открываешь стихотворение Зиновьева «Я — русский» и понимаешь — вот оно! Вот те слова,которые клубились у тебя в горле, невысказанные, но выплаканные.. Сердцем выплаканные. Даже если бы поэт не написал больше ни строчки, даже если бы он вообще ничего не написал, кроме этого стихотворения, он и тогда встал бы на равных в ряд выдающихся русских поэтов:

В степи, покрытой пылью бренной,
Сидел и плакал человек.
А мимо шел Творец Вселенной.
Остановившись, он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я все могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?»
И человек сказал: «Я — русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.

Господь,плачущий от сочувствия, переворачивает все представления о возможном и невозможном. Одна стихотворная строка по силе воздействия на душу перекрывает сотни,тысячи стихов,написанных хорошими поэтами. Но Зиновьев не просто хороший поэт, он — поэт выдающийся.  Потому что нашел этот образ и отчеканил его в каждом русском сердце. В одной этой строке — вся история России — кровавая, мучительная, исполненная и страданий людских, и великих подвигов. И всё — в одной строке!

«Страна березового ситца», - сказал о России другой мой любимый поэт. И мы поверили. И прикипели сердцем к этому светлому теплому образу. А Зиновьев говорит: оглянись,посмотри! Видишь - у обрыва рябины гнутся до земли под ветром, но не сломались. И красные гроздья,словно капли запекшейся крови. Вот она — Россия, непокоренная, непобежденная.

Пусть ваши дни напрасно не мрачатся,
Не привыкать с Россией нам прощаться.
Такая доля нашей выпала Отчизне:
Ни смерти не дает ей Бог, ни жизни.
Стоять ей так на грани, на краю,
Оплакивая избранность свою
До самого до Страшного суда,
Покачивая нас туда-сюда
В душевной смуте вечной и надрыве
Рябиновою рощей на обрыве.

Вот она, загадочная русская душа, понять которую так тщатся иноземцы. Ломают голову веками: в чем секрет? А  в том, что живем мы, все время чувствуя этот смертельно опасный край, за которым —  головокружительная пустота, восторг полета и небытие. Отсюда и бесшабашность, и удаль, и безмерная печаль, и безудержное веселье. Все — через край, все — за рамки, все -без меры.

Судьба нас вертит всех, как хочет,
И я бросаюсь, горевой,
То вверх, то вниз, то вбок — как кочет
С отрубленною головой.

Еще один потрясающей силы образ. Вообще Николай Зиновьев — мастер короткого, афористичного стиха. Часто — ироничного. Эта самоирония — дорогого стоит.

Болотная жижа в канаве,
Мосток в три гнилые доски.
Корова по тощей отаве
Таскает пустые соски.
Сухими пучками укропа
Украшена хаты стена...
Родная моя сторона!
Моя ты родная... Европа.

Стоит посмотреть, как «сделано» это стихотворение. Вот мы читаем его в первый раз. Оно о любви к Родине. Но напрасно мы будем искать раскрашенные мощной поэтической кистью родные просторы. Где же то, что каждый русский человек должен возлюбить всем сердцем? Где широкое раздолье с неоглядными колосящимися полями? Где гудящие комбайны? Где, наконец, березки в расписных сарафанчиках? Вы ведь сразу представили себе именно такую картинку? Сколько раз нам ее рисовали поэты? Несчетное количество. Ничего этого у Зиновьева не найдете. Он не на параде. Он дома, на хуторе.  Картинка проста и незатейлива: канава, гнилой мосток, тощая корова, хатка. Вслушайтесь в интонацию поэта. Вот он набросал унылую картинку и вздохнул, словно извинился перед читателем, мол,  «родная моя сторона!»  Читатель в легком недоумении: нашел чем удивить. Но ведь надо знать Зиновьева! Весь смысл раскрывается, как всегда неожиданно и ярко, в последней строке: «Моя ты родная...Европа». В этой строчке и легкая ирония, и лукавая усмешка, и понимание, что особо-то хвастаться нечем. И признание в любви к этой внешне совсем не европейской, лишенной всякого заграничного лоска, но бесконечно дорогой земле. Он дает понять, что любят-то не за что-то, а просто потому, что любят, чаще — вопреки. И в этом весь Николай Зиновьев — очень мудрый и очень  совестливый человек.

А в глубинке моей
 Нет ни гор, ни морей.
Только выгон с привязанной телкой.
Да древко камыша,
На котором душа,
Маясь, мечется сизой метелкой.
Но случается вдруг
Чувства светлые в круг,
Вопреки всем невзгодам и бедам,
Собираются все,
Как свет солнца в росе,
Как семья в старину за обедом.

Вообще совестливость — первое и самое главное, наверное, отличие поэта от стихоплета.

Во след прошедшей нищенке любой
Болит душа, как рана ножевая.
Но как отрадно сквозь тоску и боль
Подумать о душе своей: «Живая!»

А  живая, сострадающая душа — самое главное богатство человека. Я понимаю, что сегодня  эти слова выглядят жутким анахронизмом. Думаю, найдется много людей, которые просто не поймут, о чем это я. И в самом деле, понять трудно, когда рубль глаза застит. Но Николай Зиновьев, как всегда метко высказался на этот счет:

Из всех блаженств мне ближе нищета.
Она со мной и в летний день, и в стужу.
Она тяжка. Но тяжестью щита,
Надежно защищающего душу.

Сейчас я задам кардинальный вопрос, можно сказать, исторический и, безусловно, политический: вы за красных или за белых. К  знаменитой тачанке в Ростовской степи вы какие цветочки принесли бы, как символ вашего предпочтения? Красного цвета или белого? Вот задачка! Многие политики и историки, а также литераторы и журналисты, до сих пор копья ломают, кто был правее в той неправой гражданской войне.
У Зиновьева свой ответ. Очень мудрый:

Над легендарною тачанкою
Плывут неспешно облака.
И ветер песнь поет печальную
В гранитных гривах. На века
Застыли кони оголтелые.
На постаменте солнца блик,
Кладу к нему букет гвоздик.
Гвоздики красные и белые.

Не бывает более правых и менее правых в братоубийственной войне. И белые, и красные,сложившие головы в гражданскую,  — это прежде всего, русские люди. Сыновья одной страны. Ах,если бы чаще политики слушали поэтов...
Стихи Зиновьева, прочитав хоть раз, забыть уже невозможно. Это один из качественных признаков, отличающих поэзию от просто рифмованных строк. Помню, как ходила очарованная стихотворением «Легенда» И без конца бубнила: «А свои голубые глаза потерял я в двенадцатом веке..». Была и есть в этих стихах какая-то магическая сила, мгновенно переносившая меня туда, в глубь веков, где предки мои отстаивали свое право на жизнь, на Родину. И я каждой клеточкой ощущала это кровное  и духовное родство.

А свои голубые глаза
Потерял я в двенадцатом веке,
При внезапном степняцком набеге
Они с кровью скатились с лица.
И тогда, чтоб за гибель семьи
Печенег не ушел от ответа,
Я их поднял с горелой земли,
И с тех пор они черного цвета.

Какой мрачной силой веет от этих строк, какой мощью духа! Увы,  вряд ли кто  из нас может проследить свою родословную до двенадцатого века. Но уверена, каждый читающий эти строки, примеряет их на себя независимо от цвета глаз. И это понятно. Слишком дорого и большой кровью мы всегда платили за свободу своей земли. Эта память у нас — общая.

Интересное время мы сейчас переживаем. Интересное для историков, которые будут изучать нашу эпоху лет через сто. То-то будут удивляться и ахать. И чем меньше вокруг мы видим примеры доблести, порядочности, верности, тем дороже их ценим, тем больше жаждем.

Который год над нашим краем
Не пролетают журавли,
А мы живем и умираем
В заботах мелочных,в пыли.

В сердцах своих не носим света,
Живем бездумнее травы.
Я сам приветствую соседа
Кивком небрежным головы.

Не подаем убогим хлеба,
А с раздраженьем гоним прочь,
Христу, все видящему с неба,
Как от тоски не изнемочь?

В молитве рук не простираем
При виде утренней зари,
И потому над нашим краем
Не пролетают журавли.

Понятно, что журавли — это всего лишь удачно выбранный поэтом образ утраченной доброты и чистоты души. Но вот ведь какое дело: я, к примеру, журавлей видела только в кино. А может, и в самом деле наши души, как журавли, улетают, чтобы не вернуться?  И может, всем нам давно пора молиться, чтобы в небе над Россией снова появились журавли...

Что же прочитать вам  в завершение? Пожалуй, вот это, о счастье:

В обнимку с утренним туманом
Течет под ивами река.
Сиди и тешь себя обманом,
Что счастье есть наверняка.
А что твое не объявилось,
Ты не труби о том, как лось.
Наверно, где-то зацепилось
И, как блесна, оборвалось.

Вы улыбнулись? Значит, все верно. И с Николаем Зиновьевым вы настроены на одну волну. Речную, где заплутало, запуталось  счастье. А дождемся мы его или нет -кто знает? Как уж повезет. Но одно могу сказать с уверенностью: стихи Николая Зиновьева  сделают ваше ожидание счастья  осмысленным, а жизнь — осознанной, что само по себе уже большое достижение.