Морской волк

Пинта рома, трубка и табак –
вот и всё, что нужно мне, хозяйка.
Я непотопляемый моряк.

Двадцать лет тому как на Ямайке
мы сбывали каперский товар,
загребая звонкую монету.
Я был бодр и далеко не стар
и уже подрейфовал по свету.
Чаще мы болтались у Бермуд,
реже у Мальвин и дальше к югу.
А потом, окончив тяжкий труд,
мы с деньгами плыли на Тортугу.
На Тортуге море кабаков,
а девиц как устриц в океане.
Вот где рай для храбрых моряков
с жёлтыми гинеями в кармане.

(Злая старость как хмельная муть,)
Замыкая смертью круг событий,
я туда хотел бы заглянуть.
А потом на дно в любом корыте.
Там, в сырой, холодной темноте
встречу я и радости не скрою
Бальтазара с пулей в животе
и Жако с дырявою башкою.
Ах, какие были моряки.
А бойцы? Таких теперь не сыщешь.
Кто их встретил счастью вопреки,
тот теперь покойник или нищий.
Много их в безжалостном бою
стало рыбам знатною добычей.
Пью за плешь неистового Хью!
Пью за шрамы коротышки Тича!

Я, хозяйка именно из тех,
кто подставил паруса удаче,
добродетель обменяв на грех
и бродяжий промысел впридачу.
Пинта рома, трубка и табак.
Триста мокрых футов под ногами.
«… Дело дрянь. … Рубите ватерштаг.
Будем отбиваться тесаками…»
« … Шкафут наш! Гоните их на бак…
Станьте кругом! Берегите спину…»

Кварта рома, трубка и табак
воскрешают славные картины.