вернувшись, она скинула всё с себя, и легла

 
Вернувшись, она скинула всё с себя, и легла.
Дай мне поспать, сказала, возможно, резче,
нежели требовалось.   Двенадцатая игла
стерлась, латая её выветренные вещи.
Пальцы с пыльцой просвечивали на свет,
Губы – волна над волной – принимали самый
необязательный в этом краю обет,
но, бог свидетель, под  э т и м и  небесами.
Камень, на коем стирал я её тряпьё,
вмялся в том месте, где было её межгрудье,
там, где я встряхивал, не прорастёт репьё
и не сойдёт запах мёда, и мы не будем
думать о том, чему длиться прошла пора.
Мельничное взбирается колесо на
видимый  горизонт, и поскрипывает кора
дерева как версия Мендельсона.


Рецензии