Вечерний звон

Друзья мои, как колики в паху.
Подруги - сублимация всё в том же,
б**дь, месте, что и вечные друзья.
Я посылаю чувственность на "ху".
Мамаши только всхлипывают "Боже!".
И, кажется, мне выпивать нельзя.

Вечерний звон царит колоколов.
Я вдумчивость высаживаю в парке,
покуда не всосался в резвый мозг
Маркс с Энгельсом. О, благо, есть Иов!
И глаз пестрит от чьей-то иномарки,
обёрнутой в хромированный воск.

Гудит фонарь. И немчура гудит
(дойчен туристен) в изменённой форме,
обнюхивая площади, дворцы.
У них, видать, чуть более саднит
от прошлого, что стоя на платформе
Московского: "Was waren wir глупцы!"

раздавшееся у иных тревогу
не вызывает. Новое бельмо
в два-первом веке обретают деньги.
Их создал Чёрт назло, конечно, Богу;
прямоугольник превратив в клеймо.
Но и на них не прикупить мне серьги

своей подруге. Нищая пора.
Очей очарование не гложет,
но вводит в размышления о том,
что, может быть, расстаться нам пора.
Кто в размышлении этом мне поможет?
Быть верным псом или махнуть хвостом?

Вчера случилось повидаться с ней.
Осенний парк. Как и всегда, полбанки.
Скамейка. Птицы. И пустой фонтан.
"Ох, сколько стало несчастливых дней!
Ах, как же утомительны гулянки!"
Хочу песок и с ним же - океан!"

Затем она вдруг скорчила мне рожу,
предупредив возможностью эмбарго
к влагалищу. Стандартный в общем ход.
Затем разрыв. Я ощущаю кожу
с присутствуем обычного инфаркта
уже в который предвечерний год.