Меня

1.
Вечные пробки
в городе. Нечем дышать.
Признания коротки:
"Да, ты и я да диван-кровать".
Слова зарифмую
да в строки. Молва унесёт
с этой на ту, другую,
где надо смотреть наперёд.
Смешная забава:
придворный красавец-шут,
за боевую славу
на амбразуры и на редут!

2.
"Любовь,- говорил он,-
гориллы феромон, то сок,
откровенные дебилы
вступят в этот дикий поток.
Нежность и ласка?
К промежности натаскан манжет
тянуть! Чинаски -
вот мастер, любви "Супер-Джет"!
Как скачки: поставь-ка
на фаворита! Пока отставку его
продавец-ювелир из лавки
не обеспечил, наобещав всего!
Секреты и тайны,
согретые сердцем, знаем и мы, и вы,
идём по бескрайней
пустыне, мечтая глотнуть синевы.
Неандертальцы, узрев строки,
в кулак пальцы начнут, дичая, давить,
но близки их сроки,
и не спасут крики - яд уже в их крови!
Один любви напитки
в ревнивой чаше, душу иссушая, подаёт,
другой перебирает свитки,
где дровосека ожидает дар в его черёд.
И так играют, в суматохе
по краю лезвия станка выхаживают, но,
ни к чему собирать по крохам,
по крупицам то, что собрать не дано.
До тла в пламени синем,
и пепел инеем покроет прах поутру,
уйдёт жизнь вместе с именем,
как и положено такому гнилому нутру!"

3.
Осядет дым. Лицо героя
скривится, видя подвенечный блеск:
"Двоих создать, где было трое?
Лицемеры! Дух ваш мне премерзк!
Наденьте поскорее маски,
кружитесь, бесславные, в танце огня
дня, выбирая краски
без опаски с ладьи потерять коня!
Вы спотыкаетесь о малость,
вы, люди, в темноте своих ферзей, слонов,
вы путаете жалость с любовью,
замыкая на руке браслет дураков!"

4.
Смеются люди.
Ветер тянет копоть и гарь.
Сгорят, их не будет,
сгорит и последняя тварь.
Поклоны народу,
с газеты свернув ковчег,
отвесит. И в воду.
Живой. Свободный. Человек.