На лестнице

В подъезде, в перилах чугунных арфа
Сыграет больше, чем та же в оркестре.
Закутав худую шею шарфом,
Подросток слышит в конце семестра

Как аккорды глубинных созвучий
Дребезжанье будят в чердачном оконце,
И можно ведь, устроившись лучше,
Услышать ответные колокольцы.

Бывало, арфы, шурша, касался
Подол, когда спускалась дама,
Теперь от нее только остался
Безымянный портрет в дубовой раме,

В квартире, живут где чужие люди.
В подъезд посмотреть нынче ходят туристы,
Но тьму лестничной клетки ничто не разбудит.
И столп из окна висит лучистый.

И на мраморных плитах прохладных площадок
Каждый щелчок отражается гулко.
Прощай, век! Ты невыносимо был сладок.
Но, завернув из переулка,

Случайный наследник, инфант разоренный,
Подросток внимает тому, что не знает,
И видит прозрачного утра колонны,
Что в полумраке таинственно тают.

Его окружают, танцуя, нимфы,
Тормошат и волнуют прикосновеньем,
В прозрачных одеждах, и прежние мифы
Влекут под известное труб гуденье.

И вибрация синего света
Начинает затапливать брезжущий воздух,
И батареи, в виде привета,
Говорят, что есть и покой, и отдых.

Вниз, не спеша, ступени сбегают
Неподвижным десятки лет водопадом,
И наверх, облупленные, провожают
Печальным, торжественным, скрытным парадом.