ТАМ это глава чемсот бритцать деревянная

Там, это где в окулярах сердца. Бинокулярная трагедия в подземных хранилищах теплых достоверов, та самая, что освещалась в дрянных газетенках приматами, селестоматами и квадратизаторами недокричащими в свете наук. Там, это имя. Законсервированное в триаде молоткодомовых символов к эм. Я пишу эту записку тем, кого не видел. Если вы читали ту статью, вы не можете переслять то, что я трумею в трубу. Перестрелка строк. Предподготовка пророка.
Плесень постепенно покидала свое лежбище и становилось ясно - это коршун. Хотя и с человеческим телом. С электрохимическим молекулярным аккордеоном. Свора микробов славно потрудилась над его затылком. В этот момент мимо пронеслось тысячелетие и, свистя нагайкой, секло коня-паралитика с листьями вместо гривы, с пеной вместо глаз, серебряного, как взрывы и гадкого как ананас. Он влажно сиял в шерстяном закате бессмысленно красивого леса. Он пил из неба гогоча, сталь сплевывая в брежную росу, печально дым ноздрёй пуская. Пуская ласточка пела день. Была ночь.
Там спал. Он сон смотрел и плакал. Из броненосца шлем его лежал в пристанище костра, округе причиняя запах. Его сестра, насущная секира, несла с собою только смерть. Там спал, но тень его ходила, огнем лаская серый лес.
Не раз спасал меня ноготь. Ни два дарила мне сволочей добролюбовь. Ни ость пестрела за рекою. Спи спой спиная дармофаль, ликуя странное лицо с косматым носом и без взгляда. Тровь. Сиреневая тровь стекла. И все.

На этом статья заканчивалась. В той газете было напечатано еще много подобных историй.